Леонид Прайсман - 1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Конфликты между русскими гражданскими властями и союзным командованием начались сразу после высадки союзников в Архангельске. Пуль решил строить отношения с русскими властями на языке приказов. 4 августа Чайковский навестил Пуля и предложил заключить официальное соглашение между ВУСО и союзным командованием, но Пуль, считая, что соглашение с Мурманским советом сильно ограничило его действия, в категорической форме отказал. Несмотря на это и надеясь, что с прибытием союзных послов в Архангельск отношения удастся наладить, 5 августа ВУСО приняло постановление о том, что на требование Пуля о взаимоотношении русского и союзного командования можно будет дать ответ: «…только после заключения основного письменного договора между Верховным Управлением Северной Области и представителями правительств Великобритании, Североамериканских Соединенных Штатов и Франции» [171] ГАРФ. Ф. 16. Оп. 1. Д. 1. Л. 6. .

Презрение Пуля к русским было настолько сильным, что конфликты у него возникали даже с Чаплиным, восторженно относившимся к англичанам. Острый конфликт между ними произошел 3 августа на заседании союзного командования, куда был приглашен Чаплин. Вопрос шел о принципе построения русской армии. Чаплин писал об этом: «…генерал Пуль заявил, что, по его мнению, русское офицерство за время революции настолько разложилось, что он считает необходимым всех русских офицеров без исключения пропускать через специальные английские школы, как для перевоспитания, так и для обучения. Мне пришлось выдержать целую бурю и пригрозить отставкой, после чего только союзное командование согласилось на компромисс. Было решено одновременно с формированием мною русских частей приступить к формированию Славяно-британского легиона» [172] Чаплин Г. Е . Указ. соч. С. 24. . Пуль предложил ВУСО свой план формирования русской армии: «…путь полного и безусловного предоставления русского запаса живой силы в распоряжение союзного командования, которое снарядит эти части, вооружит, обучит при помощи своих инструкторов и только после прохождения сформированными отрядами известного служебного и боевого стажа в составе союзных частей предоставит их русскому командованию для образования самостоятельной русской армии» [173] Цит. по: Тучков А. И . Белые добровольцы Севера. 1918 // Белая гвардия. М., 2006. № 9. С. 66. .

В дальнейшем напряженность в отношениях только возрастала. Напрасно Чайковский в составленной им записке «Условия, при которых Верховное Управление может быть полезно союзному делу» пытался доказать, что поддержка легитимной русской гражданской власти и невмешательство во внутренние дела России в их собственных интересах: «Прочный порядок основывается на двух факторах – силе и легальном праве» [174] Цит. по: Макаров Н. А . Н. В. Чайковский в годы Гражданской войны (1918–1919) на Русском Севере // Белая гвардия. № 9. С. 142. . А ВУСО, с точки зрения Чайковского, воплощало легальное право, освященное преемственностью и народным избранием. Никто, даже союзники не имеют права поколебать законные основы порядка в России. Но Пуль не считался с ВУСО даже в минимальной степени. Он издавал постановления, отменяющие решения ВУСО по различным вопросам, запрещал разрешенные ВУСО собрания и митинги. Правительство становилось безвластным придатком союзных властей. 6 августа на заседании ВУСО Чайковский говорил: «…создается щекотливое положение, так как союзники меняют свою позицию. С их стороны наблюдается тенденция рассматривать Верховное Управление исключительно как власть хозяйственную, муниципальную; политической власти Верховного Управления они как будто не признают» [175] ГАРФ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1. Л. 15. .

Бурю возмущения вызвало решение Пуля о назначении французского полковника Донопа военным губернатором Архангельска. На заседании ВУСО: «Постановили: сообщить генералу Пулю 1) – что назначение произведено им без соглашения с Верховным Управлением <���…> 2) – что по русским законам военный губернатор является носителем не только военной, но и гражданской власти 3) – что при всем желании идти навстречу союзному командованию, Верховное Управление лишено возможности отдания просимых распоряжений, впредь до получения разъяснений генерала Пуля по поводу указанного назначения» [176] Там же. Л. 26. . Чайковский, с его представлениями о престиже русской государственной власти и о своей роли в возрождении русского государства, явно начал терять терпение. Некоторые надежды он связывал с прибытием в Архангельск из Кандалакши союзных послов. Он соглашался с предложениями генерала Звегинцева о необходимости получить «словесные заверения послов» в том, что они будут вступать в любые отношения с местным населением только через ВУСО и все распоряжения представителей союзных властей к населению будут отдаваться через ВУСО. Чайковский предупреждал членов правительства: «…в случае отказа от такого заявления и продолжения политики как бы игнорирования власти Верховного Управления останется один исход – оставить Архангельск, объявить опыт создать государственную власть, хотя бы в областном масштабе, неудавшимся и сделать попытку опереться на население в другом месте, на Урале, в Сибири и там пытаться создать общегосударственную власть» [177] Там же. Л. 31–31 об. . Прибытие дипломатов в Архангельск не оправдало надежды Чайковского. Нуланс, несмотря на его подозрительное отношение к англичанам, был очарован Пулем. Он писал: «Генерал Пуль сумел, благодаря своему здравому смыслу, рассеять наши предубеждения по поводу военных. Не успели мы высадиться, как он посвятил посла США и меня в курс событий, попросив нас принять соответствующие меры». То, что больше всего было неприемлемо для Чайковского, привело Нуланса в полный восторг: «Из чувства товарищества, он назначил генерал-губернатором Архангельска полковника Донопа. Французское посольство и французские офицеры оценили это как свидетельство доверия и симпатии» [178] Нуланс Ж . Указ. соч. С. 102. .

Напротив, к Чайковскому и к ВУСО Нуланс относился крайне критически. О Чайковском он писал: «Это был самый мягкий, самый добродушный, самый сговорчивый из всех революционеров. <���…> Судя по его управленческой деятельности, у него не было способности руководить и действовать. Не было ничего удивительного в том, что мы считали необходимым контролировать действия политиков, допущенных впервые к руководству государственными делами» [179] Там же. С. 101–102. . О министрах Севера: «Какими бы благими ни были их намерения, они ошибались в своих выводах о политическом положении. Некоторые из них входили в состав Учредительного Собрания <���…>. Они были уверены в том, что их власть исходит прямо из национального суверенитета, не зависимо от какого-либо нового волеизлияния народа. Из-за социального происхождения их самонадеянность дополнялась агрессивной восприимчивостью по отношению к военным. Отсюда происходили конфликты, которые заставляли нас часто вмешиваться <���…>. Своими бесконечными дискуссиями, неспособностью действовать, со своим намерением давать всяческие свободы, несмотря на военное положение, они допускали ошибки, которые привели в свое время к падению правительства Керенского» [180] Там же. С. 113–114. . Ждать что-либо от автора этих строк ВУСО не приходилось. Он ни одним словом не упрекал Пуля и британское командование, а всю вину на сложное отношение с союзниками возлагал на ВУСО.