Сергей Глезеров - Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

П. Понеделин

Петр Лаврук приводит фрагменты допросов Павла Понеделина в Министерстве госбезопасности СССР. Не всегда можно понять, что действительно говорил военачальник, а что от него просто требовали подписать. Но одно место обращает на себя внимание. На вопрос: «В чем вы признаете себя виновным?», Понеделин четко отвечает: «Виноват я только в том, что сдался в плен врагу».

На другом допросе на категоричное требование рассказать о том, как он намеревался капитулировать перед противником, Понеделин ответил: «Такого намерения я не имел. Я командовал войсками до последнего момента и лично участвовал в последней попытке прорваться из полного окружения. Мысли о капитуляции у меня никогда не возникало… Утверждаю, что в беседе с Власовым его работу на немцев я назвал изменой советскому народу и заявил ему, что на этот путь я никогда не стану», — подчеркнул Понеделин.

Генерал-майор П. Понеделин (в центре) и генерал-майор Н. Кириллов (слева), первые дни в немецком плену, август 1941 г.

Генерал-майор П. Понеделин (в центре) в сопровождении офицеров вермахта, август 1941 г.

25 августа 1950 года Понеделин и Кириллов осуждены к расстрелу за измену Родине. Причем Понеделину, кроме сдачи в плен, вменили и еще одну расстрельную статью: признали виновным в том, что во время пребывания в плену он вел дневник, в котором «возводил клевету на одного из руководителей партии и советского правительства, подвергал антисоветской критике политику советской власти и клеветал на боеспособность советских войск».

«…Я не был врагом народа и не способен им быть, — заявил Понеделин в своем последнем слове. — Прошу вас вернуть меня к обществу, дать мне возможность работать и радоваться вместе с этим обществом».

Говорить о справедливости можно было только после смерти Сталина. Первым, кто встал на защиту честного имени Понеделина и Кириллова, стал писатель Николай Симонов. Он отмечал, что генералы достойно сражались, сковывали серьезные силы врага, но были поставлены в такие условия, что предотвратить разгром вверенных им войск не могли. Они сражались до последней возможности, чтобы прорваться, переходили в рукопашные схватки… А Сталин, подавленный неудачами первых недель войны, просто переложил на Понеделина, Кириллова, да и многих других военачальников, обвиненных в измене, свою вину и ответственность за ошибки и просчеты, допущенные перед войной.

За восстановление честного имени боролась и жена Понеделина Нина Михайловна. После того как Понеделина заочно приговорили к расстрелу, ее арестовали как «члена семьи изменника Родины», она получила пять лет лагерей.

В ноябре 1955 года Нина Понеделина, которая твердо верила в невиновность мужа, обратилась к Никите Хрущеву: «Павла Григорьевича Понеделина я знаю с 1930 года как честного, стойкого, чуткого командира, товарища и человека, отдавшего всю жизнь партии, делу Ленина и работе. За Гражданскую войну был награжден двумя орденами Красного Знамени. За Финскую войну имел высшую награду — орден Ленина. Убедительно прошу помочь разобраться и сообщить мне, виновен ли мой муж и в чем, жив ли он и где находится». В 1956 году дело Понеделина и Кириллова пересмотрели, и их посмертно реабилитировали.

Петр Лаврук вспоминает о своей встрече с Ниной Михайловной весной 1991 года в ее скромной квартире в Москве. Беседовали они тогда о многом. Нина Михайловна вспоминала об эпизоде в заключении: в колонии города Саратова она встретилась с бывшим сослуживцем мужа комдивом Юлием Гродисом. По ее словам, некогда цветущий здоровяк, начальник разведотдела штаба Ленинградского военного округа был похож на старца. Его арестовали еще в 1937 году. Пятнадцать лет, будучи за колючей проволокой, он не перестал бороться за свое честное имя.

«Нина Михайловна произнесла слова Гродиса: „Бесчестие жизни не стоит! — вспоминает Петр Лаврук. — Пожалуй, это она относила и к своему мужу“».

Увы, предательство на войне — вещь достаточно распространенная. Не будем сейчас говорить о психологической или социальной природе этого явления, отметим лишь, что Великая Отечественная война принесла не только величие массового подвига и героизма, но и страшные и по-своему яркие случаи предательств. Пожалуй, один из самых ярких примеров — Антонина Макарова (Тонька-пулеметчица), попавшая в плен и ставшая вершителем массовых казней советских граждан. После войны скрылась под чужим именем и разоблачена только в конце 1970-х годов.

Понятно, что Тонька-пулеметчица — вовсе не единственный случай. Кому-то удалось скрыться после войны, затеряться, «сменить» не только имя и фамилию, но биографию. Другие предстали перед судом еще во время войны.

Даже на оккупированной территории партизаны устраивали акции возмездия: казнили (нередко публично) советских граждан, запятнавших себя предательством. Но поначалу все-таки обещали им прощение в том случае, если они переходили на нашу сторону.

Из листовки «К лицам, состоящим на службе у немцев», датированной 1942 годом и подписанной «Партизаны»: «Мы объявляем беспощадную борьбу против лиц, состоящих на службе у немцев: в карательных отрядах, полицейских органах, областных, уездных, районных и городских управлениях, волостных правлениях, уполномоченными деревень и прочих фашистских прислужников. Предупреждаем, что если вы в ближайшее время не бросите службу у немцев, мы будем беспощадно уничтожать вас и ваше имущество.

Суд партизан над предателем. Ленинградская область. 1943 г.

Если вы хотите сохранить жизнь, немедленно, любыми путями уходите с работы у немцев. Уходя от немцев, уносите с собой оружие и важные документы, передавайте их немедленно партизанам. Объединяйтесь в мелкие вооруженные группы… Ведите личный счет убитых вами врагов нашей родины, сохраняйте документы и другие доказательства об уничтоженных вами врагах Родины и нанесенном фашистам материальном уроне. Вы их предъявите, когда придет наша освободительница — Красная армия. Это время не за горами».

В листовке «К партизанам и партизанкам», датированной 1943 годом, говорилось: «В одном из партизанских отрядов Ленинградской области нашлась группа клятвопреступников и изменников Родины, покрывшая себя и своих родственников вечным позором и проклятием. Вот их презренные имена…» И дальше перечислялись имена и фамилии двенадцати человек. «Эти трусливые выродки, — говорилось далее, — у которых нет ни капли русской крови и патриотизма, опозорили почетное звание советского партизана. Боясь трудностей, они переметнулись в лагерь врага, надеясь спасти свою поганую шкуру… Родина, русский народ никогда не простят им совершенного преступления. Их постигнет позорная смерть!»