Александр Бушков - Сыщик, ищи вора! [Или самые знаменитые разбойники России] [litres]

В конце концов Екатерина его отставила от всех постов, отлучила от постели и недвусмысленно приказала при дворе не появляться. Правда, в утешение еще долгое время продолжала жаловать деньгами, имениями и титулами: за участие в перевороте он стал графом, а после почетной отставки – и князем. Через несколько лет был отправлен практически в ссылку в Ревель, где изрядно самодурствовал: например, награждал орденами Российской империи, на что имела право только императрица (Екатерина, наверняка скорбно вздыхая, эти награждения все же утверждала).

Был замечен в шалостях с казенными деньгами и его брат Алексей – правда, во взятках оба брата не замечены (им в этом попросту не было нужды, и без того на деньги, имения и награды пожаловаться не могли).

А уж пришедший им на смену Григорий Александрыч Потемкин – это, господа мои, поэма в прозе!

Казнокрадствовал прямо-таки феерически, с размахом, который до него многим и не снился…

На очередную войну с Турцией ему выделили 55 миллионов рублей. Последующая ревизия обнаружила полное отсутствие надлежащей отчетности. Касательно 41 миллиона имелись какие-никакие, но бумаги, позволявшие судить, что деньги пошли на дело. Еще на 9 были расписки, но изрядную часть субъектов, их подписавших, найти и идентифицировать так и не удалось. Как пишется в наше время, «неустановленные следствием лица». Еще миллион выдан на сторону по запискам секретаря Потемкина В. С. Попова, но тот тянул с объяснениями долгие годы, так что в конце концов императрица махнула рукой и велела «снять вопросы». Наконец, четыре миллиона испарились неведомо куда. На вопросы об их судьбе Потемкин, в точности как впоследствии Ельцин на вопрос о судьбе бесследно исчезнувшего немалого валютного кредита из-за границы, пожимал плечами:

– А черт их знает, куда делись…

Кроме шалостей с казенными средствами, Потемкин часто брал в долг – и у казны (на общую сумму в три с половиной миллиона рублей), и у известного банкира Сутерланда – семьсот тысяч. Ни казна, ни банкир возврата денег так и не дождались…

После завоевания Крыма Потемкин, ставший к тому времени помимо прочего светлейшим князем, обнаружил, что там немало соляных залежей, где соль можно буквально грести лопатой со дна высохших озер. Быстро получил разрешение взять эти места в аренду, а поскольку, видимо, не чувствовал в себе особенных способностей к предпринимательству, тут же перепродал аренду купцам за 300 000 рублей.

Брал продажу водки (винные откупа) в разных губерниях – в отличие от некоторых, не на подставных лиц, а на свое имя. И тут же сдавал их в аренду.

Главному своему поверенному в водочных делах Шемякину Потемкин продал свой Аничков дворец, подаренный Екатериной. А потом начал у императрицы же просить дворец назад. Та пошла навстречу, Аничков дворец у Шемякина выкупили за счет казны и отдали Потемкину.

Иные его комбинации не лишены изящества. По совету своего управителя, светлейший в свое время купил санкт-петербургский стекольный завод. А чтобы получить побольше прибыли, велел через надежных людей распустить слух, будто собирается ради устранения конкуренции протолкнуть у императрицы указ о полном запрете ввоза стекла из-за границы. Все знали, что устроить такое (и еще не такое) Потемкин вполне способен, – а потому купцы поверили и встали в длиннющую очередь, раскупили всю «готовую продукцию» потемкинского завода и на всякий случай заключили сделку на поставки на многие годы вперед – с немалыми авансами.

Кстати, со вторым своим дворцом, Таврическим, опять-таки подаренным Екатериной, Потемкин провернул схожую комбинацию. Казне дворец обошелся «под ключ» в 600 000 рублей (строительство, меблировка, украшение). Когда возникла очередная нужда в деньгах (их фаворит мотал, не считая, плохо уже разбирая, где его средства, а где казенные), Потемкин уговорил императрицу купить дворец в казну за те же шестьсот тысяч. А через пару лет получил и его в подарок.

Рассказывают о записке Потемкина в казначейство с требованием выдать денег, составленной крайне лаконично: «Дать, е… мать!» (И ведь наверняка дали.) И о его расписке: «Получил два мешка денег». Некоторые историки не склонны считать это очередным историческим анекдотом…

В свое время лишился владений, города Кричева с прилегающими землями, польский магнат Мнишек (потомок того самого Мнишка, отца Марины Мнишек). Теперь эти места в Беларуси, а в те времена принадлежали Речи Посполитой и после ее раздела оказались в России. Мнишек, в отличие от многих других «братьев по классу», присягать Екатерине отказался, за что и был лишен земель, подаренных императрицей Потемкину.

Город обладал самоуправлением (знаменитое «магдебургское право»), а его жителями были люди свободные. Не склонный играть в демократию, Потемкин быстренько город самоуправления лишил, а жителей перевел в крепостные (что по тогдашним временам было уже чересчур, подобная практика имела место лишь при Петре I). Жители подали в суд, и тяжба затянулась на восемнадцать лет. Чем она закончилась, мне, увы, неизвестно.

На казну Потемкин переложил и все расходы по содержанию своего стола (800 рублей ежедневно). А поесть тогда умели и любили, я бы и сам не отказался отведать голубятину с раками, окуней с ветчиной.

Потемкину все сходило с рук не только потому, что он был фаворитом императрицы. Такие уж стояли времена – многим все сходило с рук. Взять хотя бы обер-прокурора Сената Глебова. Еще при Елизавете он решил, в точности как современные рейдеры, захапать винокурни в Иркутской провинции. Купцы, которым они принадлежали, не хотели, понятно, задарма расставаться со столь выгодным бизнесом и попытались искать правду по инстанциям. Тогда Глебов отправил туда следователя Крылова, а тот быстренько заставил купцов признаться в расхищении 150 000 рублей казенных денег – как позже установили, натуральными пытками. Винокурни отобрали, вдобавок Глебов, уже с особым цинизмом, обязал купцов внести в казну расхищенные якобы средства, выплатить лично ему 30 000 рублей, его домочадцам преподнести подарки, а в завершение всего… выразить Сенату благодарность за «справедливое следствие». Став при Петре III генерал-прокурором, распоясался вовсе. Проведенное при Екатерине расследование, кроме иркутской истории, выяснило о Глебове еще много интересного. Финал? Глебова уволили со службы с запрещением занимать впредь какие бы то ни было чиновничьи должности, однако вместе с тем присвоили звание генерал-поручика. Касательно Крылова вышел указ, которым предписывалось бить его на месте преступления, в Иркутске, кнутом, а потом навечно сослать в каторжные работы. Однако указ не был исполнен ни в одной букве. Такие уж стояли времена.