Владимир Видеманн - Запрещенный Союз. Хиппи, мистики, диссиденты

Фаррух интересовался Рене Геноном и был знаком с Хальяндом. Официально Фаррух преподавал марксизм-ленинизм на кафедре то ли местного университета, то ли Академии наук. Потомок знаменитого финансиста являл собой пример эмансипированного интеллигента, совмещающего свободу ума с чиновничьей лояльностью режиму как источнику личных благ. Впрочем, Хайдар-ака эту шалость Фарруху прощал из-за уважения к фамилии. Вообще в тот период ака соревновался со Степановым в деле вербовки национальной интеллигенции советских республик в сети глобального конспирологического заговора. В этом отношении вся Прибалтика уже была у него в кармане. С особым воодушевлением Хайдар-ака вспоминал свое посещение Латвии, где наблюдал «великолепные результаты генной инженерии остзейских баронов» — двух латышских официантов: детин двухметрового роста, с огромными лапами-лопатами, при этом одетых в безукоризненно белые рубашки с бабочками, ловко подстриженных и абсолютно услужливо-корректных.

— Идеальный служебный материал! — восхищался Хайдар-ака, прикидывая, вероятно, как такие молодцы могли бы обработать его подмосковную дачу.

Однако нашей главной задачей на тот момент являлось отстраивание широкой сети сбыта, по которой удалось бы прокачивать нашу продукцию. Первые же коммерческие успехи были с восторгом встречены Хайдар-акой. Особенно поразительно они выглядели в сравнении с оплатой работы могильщика, в которую аке, понуждаемому валютным голодом, пришлось вписываться в Душанбе в предыдущем году. На мусульманском кладбище у Путовского базара он по ночам таскал на собственном горбу тяжеленные каменные могильные плиты по червонцу за смену. Это была работа, достойная ифрита [208] Злой джинн в арабской и мусульманской культуре, прислужник Иблиса (Сатаны). или уж очень крайнего мистика. Хайдар же пути факира предпочитал стиль ордена господ ходжаган: кормить собак с золотого блюда, заказывать гетерам «флейту ведьм» [209] Изощренная технология эротической стимуляции. или декламировать за кальяном аль-Халладжа [210] Мансур Халладж (Абу Абдуллах аль-Хусейн ибн Мансур аль-Халладж; 858–922) – исламский богослов и мистик, представитель суфизма. .

Надо сказать, что наши коммерческие успехи были бы невозможны без Каландара, активно включившегося в процесс на правах сталкера и, надо сказать, неплохо — на этот раз! — справившегося с задачей. В результате запущенного нами механизма практически до самой перестройки караваны ишаков, нагруженных священными текстами, приходили по заоблачным тропам к самым отдаленным общинам людей книги. В период наибольшей активности у меня в Таллине безостановочно работали ксероксы и переплетчики. В производственный ассортимент входили, помимо Корана, хадисы (сборники рассказов о Пророке на арабском языке), чор-китоб (молитвенник на персидском языке, состоящий из четырех книг, каждая из которых традиционно печатается на бумаге особого цвета — синей, розовой, зеленой или желтой), исмаилитские трактаты на персидском языке из сборника «Афак ва анфус» («Космос и разум», издано Бертельсом [211] Евгений Эдуардович Бертельс (1890–1957) – советский востоковед, профессор ЛГУ, член-корреспондент АН СССР, Иранской АН, Туркменской АН, Арабской АН в Дамаске. После Великой Отечественной войны жил в Москве. ), учебники арабского языка и еще целый ряд пособий для учеников подпольных религиозных школ, сеть которых действовала на всей территории советской Средней Азии.

Специальные курьеры переправляли готовую литературу из Эстонии в Таджикистан, где она распространялась дальше. Кроме того, я устраивал в таджикских домах специальные видеохаджи — просмотры серий цветных слайдов, отражающих отдельные этапы паломничества в Мекку и Медину. В качестве основы я взял фотоверсию хаджа в журнале National Geographic. Бабаям эти перформансы очень нравились, тем более что по ходу дела можно было заказать отдельные сураты или книги.

Интересно, что меня никто с этим делом так и не сдал. Вместе с тем в эстонском КГБ прознали, что «кто-то печатает Кораны». Это мне рассказал по секрету Ычу, который каким-то левым образом узнал о «деле» от своего папы — крупного чина в местной организации рыцарей плаща и кинжала. После этого я, естественно, усилил меры предосторожности, и в результате гэбэшка так и не обнаружила, что эти самые Кораны печатаются у нее под носом ее же собственной сотрудницей!

Я почти безвылазно просидел в Каазиксааре до самой весны. День весеннего равноденствия, безусловно, лучшая дата для начала какого-нибудь большого мероприятия. Мне, глядя на Рама, хотелось самому попробовать поработать с группой в качестве филдрулера, поэкспериментировать с коллективным полем так, как мне этого желалось. Дело стояло за коллективом. Откуда же его взять? Набирать через знакомых энтузиастов восточного мистицизма и сочувствующих? Ну так они и без того все давно уже у Рама сидели. Я решил поработать с совершенно посторонней средой, создавая при этом вокруг ашрама нечто вроде второго кольца обороны.

Для такого предприятия самый подходящий материал — спортсмены. Поэтому первым делом я пошел в большой спорт. Вернее, в управление ДСО «Калев», в те времена — главного спортивного учреждения республики. Я представился в отделе кадров педагогом-методистом и сказал, что хотел бы испытать новейшие автотренинговые технологии на каком-нибудь продвинутом спортивном коллективе. Кадровик, к полному моему недоумению, встретил предложение с исключительным энтузиазмом:

— Вы знаете, нам как раз нужны методисты!

Выяснилось, что спортинструктор требуется одному из филиалов таллинского «Автотранса». Работа была совершенно блатная. Вся она состояла в том, что раз в неделю методисты всех 12 филиалов собирались в центральном бюро и в течение академического часа обсуждали текущие вопросы. Предполагалось, что методисты находятся в курсе актуальных проблем своих подшефных, и в методику их двусторонних отношений с филиалами центр не вмешивался. Это означало, что спортинструктор должен был два раза в году привозить команду своего филиала на летние и зимние игры «Автотранса». С директором нашего автопарка мы договорились так: я появляюсь на рабочем месте пару часов раз в неделю на тот случай, если потребуется выдать напрокат кому-нибудь из работников предприятия спортинвентарь, числившийся на моем балансе, — например, лыжи. Кроме того, я должен был обеспечить — фактически сколотить — к очередным играм команду филиала человек из пяти-шести. За все это удовольствие мне полагалось 90 рэ в месяц.