Гэрри Шоу - Египетские мифы. От пирамид и фараонов до Анубиса и «Книги мертвых»

Царевич Сатни отмахивается от горестной повести и, не боясь прогневить Тота, требует у Нанеферкаптаха свиток, но получает отказ. Нанеферкаптах предлагает Сатни сыграть в некую настольную игру, поставив свиток на кон. Сатни проигрывает партию за партией, и при каждом поражении призрак бьет его игральной доской по голове, вколачивая в землю; под конец над землей остается лишь его макушка. Попав в отчаянное положение, Сатни призывает своего приемного брата, и тот приносит ему волшебные амулеты. С их помощью Сатни выбирается и выхватывает свиток из руки Нанеферкаптаха. В отместку призрак насылает на него бесчисленные несчастья. В конце концов посрамленный царевич возвращает свиток в усыпальницу. В знак покаяния Сатни отправляется в Коптос за телами Ахуры и Мерибы. Он находит их мумии под южным углом дома местного судьи и, привезя их в Мемфис, хоронит в гробнице Нанеферкаптаха. Так воссоединяется семья.

У древних египтян было весьма сложное представление о человеческой личности. С их точки зрения, в телесной оболочке заключалась не единая душа, а девять элементов, и каждый из них имел свое предназначение. Духовное начало ка представляло собой жизненную силу или энергию, ба – характер и движение; тень человека при жизни считалась привязанной к телу, но после смерти якобы обретала независимость; в сердце гнездились мысли и сознание; имя несло в себе сущность человека, а тело было его образом и оболочкой. Все телесные и духовные элементы составляли единое целое и не могли существовать порознь – по крайней мере, при жизни.

После смерти, когда тело лишалось «дыхания жизни», составные части человеческой личности разъединялись. Но даже после этого судьба каждого отдельного элемента была тесно связана с судьбой остальных. Потеря любого из них означала повторную смерть целого, так что все они требовали охраны и заботы. Жизненная сила ка навечно оставалась в усыпальнице и нуждалась в пропитании. Духовное начало ба отправлялось в загробное царство и некоторое время пребывало в переходной стадии между физической смертью и судилищем; ему предстояло проделать путь от врат Дуата до зала, где восседал на троне Осирис. Тело, неотъемлемую часть личности, надлежало сохранить – без него человеческая сущность лишалась цельности. По этой причине египтяне практиковали бальзамирование – воспроизводили манипуляции, которые Анубис совершал над мертвым телом Осириса. Тление также пытались остановить с помощью магии; его разрушительную силу представляли в образе «губителя… который убивает тело и разъедает сокровенного, который пожирает миллионы тел, который живет, убивая живых». Примечательно, что до нас дошло лишь одно символическое изображение смерти: в папирусе Хенуттауи (Британский музей, inv. 10018) это «бог великий, сотворивший богов и людей», который предстает в виде крылатого четвероногого змея с головой мужчины и хвостом, завершающимся головой шакала.

Четвероногий крылатый змей (слева) символизирует смерть

Древние египтяне сохраняли тела усопших для того, чтобы духовные составляющие могли вернуться в физическую оболочку и заново набраться сил. Той же цели служили статуи с именем усопшего – своего рода запасной вариант на случай, если тело станет неузнаваемым или будет уничтожено. Сердце – единственное из всех внутренних органов – оставалось в теле, поскольку требовалось для суда – без него усопший не смог бы примкнуть к рядам благословенных душ.

Защитив тело от распада, египтяне проводили обряд «отверзания уст», чтобы сделать его пригодным для обитания ба. Так к усопшему возвращались некоторые физические способности – например, есть и пить (даже после смерти). Подобные ритуалы соединяли разрозненные части личности и «оживляли» тело, обеспечивая ему дальнейшее существование. Теперь покойный мог принимать подношения от живых – от родни, которая навещала гробницы предков по праздничным дням, да и вообще от любого, кому случалось забрести в усыпальницу. Если не было возможности принести материальные дары, в усыпальнице делали надписи с перечислением яств и напитков. Само их присутствие на стенах гробницы магическим образом обеспечивало усопшему пышный загробный пир.

Ритуальное «отверзание уст» мумии Тутанхамона (слева)

Однако теперь усопший мог не только есть и пить, но и разговаривать, что было особенно важно для духовного начала ба, после смерти попадавшего в Дуат. По дороге на суд души усопших подвергались вопрошанию, требовалось твердить священные гимны и называть враждебных обитателей Дуата по именам, чтобы подчинить их своей воле. Повторение имени усопшего живыми также помогало ему благополучно достигнуть цели; вот почему на стенах каждой усыпальницы многократно встречается имя ее «хозяина». Одна надпись могла осыпаться вместе со штукатуркой, но не сотни; лучше было подстраховаться.

Ба обычно изображали в виде птицы с человеческой головой

Вооруженный ножами обитатель Дуата

Вы закрываете глаза. Вы испускаете последний вздох. Мир погружается в темноту. Ваше сердце перестает биться. Вы открываете глаза. Теперь вы больше не лежите на смертном одре в окружении рыдающих близких, а стоите в бескрайней пустыне перед высокими вратами. Вы в Дуате, название которого переводится как «место восхваляемое». Дуат – такая же часть сотворенного мира, как и любая другая; просто для живых она недосягаема. Из «Книги мертвых», похороненной вместе с вами в усыпальнице и теперь чудесным образом доступной, вы знаете, что это – начало пути, богатого на невероятные испытания и смертельно опасного (причем на сей раз смерть будет окончательной). По представлениям древних египтян, с физической смертью лишь изменялись обстоятельства; истинная смерть могла случиться в Дуате – от рук демонов или же по приказу Осириса, и ожидала тех, кто вел неправедную жизнь.