Эли Берте - Птица пустыни

– Рэчел, – сказала она, – посмотри, там, наверное, кто-то есть.

– В самом деле, – с удивлением ответила Рэчел. – Но я уверена, что там не может быть Уокера, потому что он два дня провел в Дарлинге, отправляясь в Мельбурн, а стадо приказал перегнать подальше, где еще осталась вода и трава погуще.

– Значит, это Джон, выведенный из терпения нашим продолжительным отсутствием, отправился туда спать.

– Не думаю, чтобы Джон решился на это. Вспомни, что он нам говорил сегодня о пастухе Берли!

– Но если Уокер приказал перегнать стадо, Берли отсутствует... – Клара помолчала. – Рэчел, почему бы нам не сходить на ферму и не спросить о Джоне, а может быть, даже попроситься переночевать?

Мисс Оинз некоторое время молчала, о чем-то думая.

– Не знаю почему, – наконец ответила она, – но я предпочла бы попросить гостеприимства у Волосяной Головы.

– Его селение далеко отсюда, Рэчел, и опять придется продираться через эти заросли... Но чего ты боишься?

– Сама не знаю. Я почему-то вспомнила об этих подозрительных всадниках, которых заметил Джон, когда мы отправлялись в пустыню. Не лучше ли...

Рэчел замолчала, увидев, что австралийцы испуганно сбились в тесную группу. В следующий миг из темноты появился какой-то человек, одетый по-европейски, с хлыстом в руке.

– А, мои хорошенькие мисс, вы наконец вернулись с вашей ловли за бабочками? – иронично произнес он. – Молодым девушкам не следует так поздно прогуливаться одним.

Рэчел узнала свирепого пастуха, однако ответила, стараясь не обнаружить своего страха:

– Это вы, мистер Берли? А я думала, что ферма пуста и что вы отвели ваше стадо на север. Во всяком случае, мистер Уокер, верно, еще не вернулся из Мельбурна?

– Вы об этом знаете? – удивился Берли. – В самом деле, он еще не вернулся, но я заменяю его здесь. Пройдемте же в дом, мисс, вы будете хорошо приняты.

Это приглашение, сделанное насмешливым и фамильярным тоном, усилило опасения девушек.

– Благодарю вас, мистер Берли, – ответила Рэчел, – но мы не намерены останавливаться у вас. Ночь светлая, и мы хотим ехать в Дарлинг, где наше отсутствие, без сомнения, беспокоит наших родных. Но не можете ли вы сказать мне, где мой слуга Джон?

– Где же ему быть, как не на ферме? Разве можно было оставить несчастного негра печься на солнце? Вы найдете его в доме со стаканом грога и с трубкой. А лошадь я отвел на пастбище, где еще осталась кое-какая трава... Пойдемте же, вы увидите Джона, а потом уедете, если захотите.

– Нет, спасибо, – отказалась Рэчел. – Я вас прошу только сказать моему слуге, что мы его ждем.

Берли нахмурился.

– Вы, кажется, не доверяете мне, мои хорошенькие мисс?

– Мы просто ужасно устали, – сказала Клара, – и подождем Джона здесь вместе с этими бедными австралийцами, верность и преданность которых нам известна.

– С этими австралийцами? – повторил Берли, как будто только заметив их присутствие. – За каким чертом они пришли сюда? Ну, убирайтесь скорее, – прибавил он, обернувшись к ним и взмахнув бичом. – Вы должны, однако, знать, с кем имеете дело!

Волосяная Голова и его семья, видимо, ожидали такое окончание этому свиданию, потому что отошли на почтительное расстояние от разговаривающих. При угрожающем движении Берли они бросились врассыпную, крича:

– Клара! Рэчел! Злые белые, злые!

Девушки звали их, просили вернуться, но испуганные хлопаньем страшного бича австралийцы исчезли в темноте.

– Ну вот и прекрасно, – заключил Берли. – Эти негодяи меня знают, и мне не нужно пускаться в длинные речи. Ну, милые мисс, пойдете ли вы теперь со мной?

– Не пойдем, – решительно ответила Рэчел. – Я буду жаловаться на ваше обращение с нами мистеру Уокеру.

– Да-да, мы будем жаловаться, – повторила Клара, ободренная твердостью подруги.

Берли пожал плечами.

– Хорошо, – сказал он, усмехнувшись, – мы поговорим об этом с Уокером, если встретимся когда-нибудь... А пока вы пойдете на ферму.

– Уж не намерены ли вы употребить силу? – холодно осведомилась Рэчел.

– Смею заметить, мисс, что вы не в мельбурнской гостиной, в обществе изящных джентльменов, только что приехавших из Старого Света.

Подругам пришла в голову одна и та же мысль: бежать в пустыню, где они могли найти убежище у австралийцев. Однако они понимали, что не сделают и десяти шагов, как Берли их поймает.

– Ну, решитесь ли вы наконец? – продолжал Берли. – Вы нужна на ферме, вы должны сейчас же идти туда, слышите?

Он приблизился, намереваясь схватить их за руки. Клара отшатнулась.

– Не дотрагивайтесь до меня! – закричала она. – Мы пойдем с вами.

Рэчел тоже поняла, что побег и сопротивление невозможны.

– Я согласна, – сказала она. – Но помните, что мой отец и мистер Денисон, дарлингский судья, сумеют строго наказать вас, если вы дурно обойдетесь с нами... Мы пойдем к Джону и узнаем, почему он ослушался моих приказаний.

– Вот это хорошо, – кивнул Берли. – Вы наконец образумились... Ну, ступайте вперед, мои милые девицы. Обещаю, что вам не причинят никакого вреда, если вы будете послушны.

Между тем не все австралийцы бежали от Берли. Проткнутый Нос, вместо того чтобы вернуться в пустыню вместе с другими, спрятался за куст, оттуда следил за бедными пленницами. Когда они направились к ферме, он последовал за ними.

Когда девушки миновали загон для овец, Клара заметила стоявшего неподвижно на дороге человека и вздрогнула от необъяснимого ужаса. Он поглядел на них пристально и сказал пастуху по-испански:

– Эге, Берли, вы поймали наконец этих хорошеньких лесных птичек? Я начинал бояться, что они улетят совсем, что не уменьшило бы, конечно, наших затруднений.

– Сеньор, я же вам говорил, что они привязаны за лапки и что мы успеем посадить их в клетку.

Клара и Рэчел не понимали, о чем они говорят, но Берли, заметив, что они остановились, сказал им, переходя на английский:

– Ну, чего же вы ждете, мои юные гостьи? Идите же! Этот джентльмен – мой друг.

Незнакомец спросил:

– Вы знаете, Берли, что одна из этих девушек – дочь Оинза, дарлингского землемера, а другая – единственная дочь Бриссо, моего бывшего хозяина, и невеста судьи Ричарда Денисона?

– Знаю ли я, сеньор Фернанд? Разве вы не слыхали, как негр хвалился именами их родителей? Притом я сам знаю их обеих: они приезжали сюда две недели назад вместе с женой Бриссо, с Оинзом и самим судьей.

– Ну, Бог даст, – сказал Фернанд (это действительно был бывший приказчик Бриссо), – мы с их помощью сумеем выпутаться из беды, в которую попали.

Поскольку они опять перешли на испанский, пленницы не могли понять этого разговора, но они чувствовали, что попали в засаду, а мрачные взгляды мужчин подтверждали их опасения. Однако Клара была поражена, услышав имя Фернанда, поскольку знала, что так звали одного из приказчиков ее отца. Поэтому она намеревалась обратиться к нему с просьбой о покровительстве и придумывала, как поговорить с ним наедине, когда они наконец дошли до фермы Уокера.