Наталия Сотникова - Танцующие фаворитки

Но все эти суждения ожидали Веру в далеком будущем, а пока, будучи принятой в балетную труппу, она усердно занималась в классе, готовя свои первые роли, и мало обращала внимания на окружавшую ее действительность. В Москве Вера всегда жила у своей бабушки, которая без особого одобрения относилась к решению внучки избрать карьеру балерины. Эта старая москвичка предпочитала драму и оперу. Как-то она обратилась к Вере с просьбой достать билет на спектакль с участием кумира московских девиц и дам – тенора Леонида Витальевича Собинова. К своему стыду Вера не знала, что купить билеты на спектакли с Собиновым невозможно, а барышники ломили за них совершенно несусветные цены. Их встречу трудно назвать случаем: работая в одном театре с Каралли, несравненный Ромео рано или поздно должен был столкнуться с юной красавицей и засмотреться на ее пленительные очи. Так оно вскоре и произошло. Вере едва исполнилось восемнадцать лет, Собинову уже перевалило за тридцать пять.

Леонид Витальевич Собинов (1872–1934) родился в Ярославле, в семье торгового служащего. Он уже с детства увлекался пением, но по окончании гимназии, в которой недурно проявил себя в гимназическом хоре, все-таки поступил на юридический факультет Московского университета. Однако от пения молодой человек не отказался, и в 1892 году стал слушателем Музыкально-драматического училища (нынешний ГИТИС). Там Леонид пять лет занимался пением под руководством опытных педагогов и познакомился со слушательницей драматического отделения Марией Федоровной Каржавиной (1873–1947). В 1893 году они обвенчались, в молодой семье на свет появились двое детей, Борис (1895–1957) и Юрий (1897–1920). В 1898 году молодые супруги, уделявшие больше внимания сцене, нежели поддержанию тепла в семейном очаге, расстались, официально развод они оформили много позже.

Юридический факультет Собинов все-таки закончил и даже некоторое время проработал помощником присяжного поверенного у знаменитого адвоката Ф.Н. Плевако. Однако в 1899 году молодой юрист без сучка и задоринки прошел прослушивание в Большом театре, успешно пел в итальянской оперной труппе, в частной опере, и перед ним во весь рост встал капитальный вопрос: оставаться ли, по его собственному выражению, «лучшим певцом среди юристов или же лучшим юристом среди певцов»? Собинов выбрал сцену.

Он сразу же стал любимцем московской публики, совершенно по-новому исполнив партию Ленского в опере «Евгений Онегин». Далее последовали известные партии лирических героев из опер «Фауст», «Травиата», «Риголетто», «Вертер», «Манон», «Орфей», «Лоэнгрин», общим числом около трех с половиной десятков, которые неизменно приводят в восторг чувствительные женские сердца, в особенности если певец не только без усилий берет верхнее «до», но еще и хорош собою. Всеми этими качествами Собинов, безусловно, обладал и немедленно сделался натуральным идолом женской половины Москвы и Петербурга, куда он регулярно наезжал для выступлений. Певец много работал над собой, ездил в Италию для совершенствования у тамошних педагогов вокала и вскоре завоевал некоторую известность и за границей. Он пел в театре «Ла Скала» (1904–1906), в 1909 году в театрах Монте-Карло, Мадрида, Лондона, Парижа и Берлина, активно гастролировал по России. Зарабатывая очень большие деньги, певец охотно жертвовал часть их на благотворительные цели, весьма активно помогая студентам, в частности будущему известному писателю Леониду Андрееву.

Казалось бы, пользуясь такой известностью, тенор должен был бы менять женщин как перчатки, но ничего подобного. С 1901 по 1908 год Леонид Витальевич проживал в гражданском союзе с известной актрисой Малого театра, представительницей знаменитой династии Садовских, Елизаветой Михайловной Садовской (1872–1934). Невзирая на уже приличный возраст, Елизавета Михайловна замужем не была, хотя имела приятную внешность и обладала огромным обаянием. Она вскоре после знакомства (Леонида Витальевича связывали дружеские отношения с ее братом) переехала в его квартиру в Камергерском переулке и полностью взяла на себя заботы о бытовой стороне жизни тенора, как в его жилье, так и по театральным вопросам (заказ костюмов, подготовка новых ролей). Отношения между ними были самыми задушевными, Собинов часто брал ее с собой на отдых и в Италию, помогал деньгами. Эту почти семейную идиллию нарушила в 1808 году встреча с ослепительной юной балетной пери [56], и Елизавета Михайловна еще долго тяжело переживала этот неожиданный разрыв.

Вера простодушно поведала Собинову, что ей не удалось побаловать бабушку билетами на спектакль с его участием, после чего на следующий день курьер доставил на ее квартиру конверт с двумя билетами в ложу на «Евгения Онегина» и запиской: «Той, что всегда так радостно смеется, а сердце ей в ответ блаженно бьется!» В благодарность Вера послала певцу в уборную букет роз, в ответ на другой день курьер принесли ей домой хрустальную вазу, полную роз, – так завязался этот театральный роман. Вскоре балерина оставила бабушку и переехала жить в квартиру Собинова. Положение сожительницы певца, кумира всей Москвы, обязывало ее снимать с этой творческой личности докучливые повседневные заботы, всячески беречь ее, вовремя ставить теплые компрессы на горло, заваривать чай из антоновских яблок – что касается сохранения голоса, Леонид Витальевич, как и все тенора, выказывал страшную мнительность. Характер у него был непростой, по словам В.А. Теляковского, «в Собинове было гораздо больше наивности, доброты, отсутствия расчета [чем в Шаляпине], но вместе с тем он бывал ужасно мелочен, капризен, обладал часто ни на чем не основанным апломбом…, да и силы своего симпатичного голоса и таланта неверно оценивал…Шаляпин не мог удержаться от замечания или критики, когда рядом с ним кто-нибудь не так пел или играл. Собинову это было безразлично, он был занят собой». Со всем этим Вере предстояло сжиться и все это научиться переносить, не показывая виду, в самой себе, – для ее спутника переживания женщины рядом с ним не имели ни малейшего значения.

Жизнь Веры коренным образом изменилась. В доме тенора бывала масса московских знаменитостей, актеры, певцы, художники, композиторы, в частности Сергей Рахманинов. Вера чувствовала, что она пока неспособна на равных вести беседу с такими гостями, но это ничуть не расстраивало ее. Кое-что пролетало у нее мимо ушей, кое-что задерживалось в ее беззаботной молодой головке, но не заставляло особо задуматься о том, чтобы хоть немного дорасти до уровня гостей. Она была безумно влюблена в хозяина дома, она была влюблена в свое искусство – разве этого недостаточно для того, чтобы быть счастливой? Вместе с певцом Вера посещала так называемый Литературно-художественный кружок, своего рода клуб в Москве, насчитывавший более 700 участников. Это было единственное объединение подобного рода, где в члены принимали дам. Как писал великий знаток Москвы В.А. Гиляровский, «приходили сюда отдыхать, набираться сил и вдохновения, обменяться впечатлениями и переживать счастливые минуты, слушая и созерцая таланты в этой непохожей на клубную обстановке. Здесь каждый участвовавший не знал за минуту, что он будет выступать. Под впечатлением общего настроения, наэлектризованный предыдущим исполнителем, поднимался кто-нибудь из присутствовавших и читал или монолог или стихи из-за своего столика, а если певец или музыкант – подходил к роялю. Молодой еще, застенчивый и скромный, пробирался между столиками Шаляпин… Потом чаровал нежный тенор Собинова. А за ними вставали другие, великие тех дней. Звучала музыка известных тогда музыкантов…Скрябин, Игумнов, Корещенко…». Помимо таких ежедневных посиделок устраивались концерты с участием знаменитостей, литературные собеседования, юбилеи писателей и артистов с известными именами. Так Вера потихоньку все глубже погружалась в культурную жизнь Москвы. Помимо этого она сопровождала Собинова в поездках за границу, когда тот отправлялся на гастроли.