Наталия Сотникова - Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

Но у Марии Медичи, не придававшей такого значения вопросам полового воспитания детей, ума на это не хватило, а потому не стоит удивляться, что после такого капитального психологического потрясения узы, связывавшие Людовика с де Люинем, становятся еще прочнее. Кончини не любил сокольничего с самого начала, по-видимому, нюх подсказывал ему, что этого человека надо опасаться, и время от времени требовал его замены. Однако королева-мать, учитывая степенный нрав де Люиня, возражала, как бы Людовик не выбрал такого фаворита, который будет намного хуже. Тем не менее Кончини приставил к сокольничему шпионов, следивших за ним.

После возвращения из свадебного путешествия де Люинь заявил Людовику, что опасается, как бы его не убили агенты Кончини на выходе из Лувра. Это можно было предотвратить, если ему позволят поселиться в Лувре. Но обосноваться в Лувре можно было лишь на основании должности, требовавшей его присутствия во дворце. Удалось уговорить господина де Фонтене уступить его должность капитана де Люиню, что чрезвычайно обрадовало короля. Де Люиню выделили комнату как раз над покоями короля, с которыми это помещение сообщалось посредством потайной лестницы. С тех пор они часто навещали друг друга, подолгу оставаясь в покоях. Если король заболевал, сокольничий оставался в его спальне, прилегая немного соснуть на некоем подобии раскладушки.

Итак, он достиг вершины фавора: стал капитаном в Лувре, камергером опочивальни короля. Вряд ли это удовлетворяло его: ему уже сорок лет, возраст немалый, но что ждет его впереди? Казалось, правлению Марии Медичи и ее фаворитов не будет конца. Де Люинь видел, как оскорбительна для Людовика близость Кончини и Леоноры к королеве, как мучительно переживает юноша свое бессилие. Да и ему самому не хотелось упускать блестящие возможности, которые располагаются где-то совсем рядом, стоит лишь протянуть руку – но ее надо протянуть, надо действовать, и как можно скорее! Сокольничий начинает осторожно обрабатывать Людовика, уговаривая его «стать, наконец, королем» и взять узды правления в свои руки. Поначалу тот отмалчивается, хотя его снедает идея отмщения тем, кто ограничивал его власть. Но его приводит в восторг мысль вырваться, наконец, из-под тяготившей его опеки матери. И тогда де Люинь на свой страх и риск окунается в подготовку заговора.

Современники впоследствии отмечали, что де Люинь был человеком средних способностей, ему не хватало размаха и смелости. Он привлек в заговор обоих своих братьев и еще нескольких человек, но пружиной комплота сделался Гишар Дежан, сорокалетний чиновник ведомства суперинтенданта финансов Барбена, благодаря своей пронырливости и усердию ставший чем-то вроде чиновника по особым поручениям при Марии Медичи. Его цели были просты, и он с нескрываемым цинизмом излагал их: ждать чего-то от королевы-матери не приходится, дни ее власти сочтены, надо только подтолкнуть ее к пропасти, а заговорщики получат почести и деньги. В качестве подчиненного Барбена он знал все планы и передвижения Кончино Кончини, всесильного маршала д’Анкра, чем и представлял особую ценность для заговорщиков.

Первоочередная цель действий – устранить маршала д’Анкра. Цель дерзкая и чрезвычайно опасная, которая будет стоить жизни всем участникам заговора в случае его провала. Сначала речь шла об его аресте и предании суду, но потом заговорщики пришли к выводу, что только полное устранение фаворита даст свободу действий королю. Ликвидацию маршала согласился взять на себя капитан гвардейцев Лувра де Витри, привлекший к исполнению этого плана нескольких военных.

Год 1617 начался для четы Кончини с дурного предзнаменования – 2 января скончалась их нежно любимая дочь Мария, которую они горько оплакивали. Леонора вновь принялась настаивать на отъезде из Франции, но супруг и слышать об этом не хотел. Похоже, он тоже ощущал какую-то угрозу, но не мог определить, откуда она проистекает, тем не менее усилил свою охрану. 17 апреля 1617 года Кончини приехал из Амьена в Париж. Он окружил себя охраной из двух сотен дворян и солдат и вел себя в отношении короля неприкрыто вызывающе: не снимал шляпу при встрече, едва приветствовал Людовика и вообще держался чрезвычайно надменно. Через неделю, 24 апреля, заговорщикам удалось привести в исполнение свой план: капитан де Витри убил Кончини, когда тот шел в Лувр по мосту, тремя выстрелами из пистолета, а пятеро его сторонников пронзили бездыханное тело шпагами. С трупа сорвали роскошную одежду и украшения; в кармане обнаружили векселя на сумму 1 миллион 975 тысяч ливров, которые передали королю. В прихожую покоев Людовика влился поток придворных, издававших радостные вопли. Король вышел им навстречу и вскричал:

– Большое спасибо! Большое спасибо вам! Теперь я – король!

Убийство вызвало такой шум, что одна из служанок королевы-матери побежала узнать, что же произошло и вернулась к Марии с ужасной вестью. Та ударилась в панику, заметалась с распущенными волосами по своему кабинету, заламывая руки. Она теперь поняла весь ужас своего положения, осознала, как напрасно проявляла излишнюю строгость к старшему сыну, позволяла слишком многое Кончини и Леоноре. Мария Медичи пришла в ужас от своего собственного провала.

Одним из первых приказов короля был снести деревянный крытый переход, связывавший покои его матери с особняком Кончини. Королева-мать немедленно послала к сыну своего конюшего передать желание поговорить с сыном. Тот прислал ответ, что слишком занят, приказал ей оставаться в своих покоях и больше не заниматься делами королевства, он возьмет эту обязанность лично на себя, а ей позднее сообщит место ее пребывания. Леонора, узнав о смерти мужа, хотела, чтобы Мария взяла ее под свою защиту, но та отказалась. Леонора вознамерилась бежать вместе со всеми своими драгоценностями, с которыми никогда не расставалась, но была арестована и отправлена в Бастилию. Драгоценности у нее отобрали и передали королю – впоследствии часть их он подарил Анне Австрийской, а часть – де Люиню.

Труп Кончини ночью кое-как захоронили в церкви Сен-Жермен-Локсерруа, но парижане прознали об этом и на другой день извлекли труп из могилы и протащили его по улицам, всячески издеваясь над ним, пока не разорвали его буквально в клочки. Кстати, после смерти Кончини был опровергнут бытовавший в народе миф о том, что он являлся любовником Марии Медичи. Вообще, во время проживания во Франции за Кончини не было замечено увлечений женщинами, а с женой он прекратил интимные отношения еще за четыре года до гибели. Оказалось, что у него была двусторонняя грыжа, он постоянно носил специальный бандаж, не позволявший ему заниматься любовью.