Наталия Сотникова - Что губит королев

Георг I не скрывал того, что не любит ни свое новое королевство, ни новых подданных, и они платили ему той же монетой. Пожалуй, одним из немногих, выигравших от воцарения на троне короля из Ганноверской династии, был опальный герцог Мальборо, тосковавший по неблагодарному отечеству в изгнании в Европе. Георг-Людвиг, некогда сражавшийся под командованием знаменитого полководца в Войне за испанское наследство, вернул его и восстановил в некоторых должностях. Когда Георгу становилось в Лондоне уж совсем тошно, что случалось весьма нередко, он отправлялся в родной Ганновер, проводя там примерно пятую часть всего времени своего правления.

После смерти родителей – отца в 1705 и матери в 1722 году, – София стала богатой женщиной. На смертном одре герцог Цельский пожелал в последний раз увидеть родную дочь, но первый министр, граф Берншторф, заявил, что эта встреча приведет к дипломатическим осложнениям с Ганновером, и, по-видимому, у старика уже не было сил настоять на своем. Кстати, после его смерти ганноверская родня немедленно приказала вдове герцога Элеоноре покинуть дворец в Целле, что та и сделала, без малейших протестов и с большим достоинством удалившись в свое поместье Винхойзер. Мать Софии-Доротеи до последнего вздоха пыталась облегчить участь дочери, даже обращалась к французскому королю Людовику ХIV, который проявил склонность помочь, но поставил условием переход обеих женщин в католическую веру. Элеонора отказалась.

Согласно совместному завещанию родителей, София-Доротея получила большое наследство, поместья Альден, Ретем и Вальсроде, обширные владения во Франции и Целле, большое состояние отца и легендарное собрание драгоценностей матери. Она стала еще больше тратить на благотворительность, чрезвычайно разумно помогая бедным, учредив пенсии челяди родителей, помогая гугенотам, бежавшим из Франции в Нидерланды. Она заново отстроила Альден после пожара, опустошившего деревню.

Дочери Софии-Доротеи, королеве Пруссии, в последние годы все-таки удалось наладить тайную переписку с ней. В 1725 году она приехала в Ганновер повидаться с отцом, уже королем Англии. Мать известили об ее прибытии, и бедная затворница, нарядившаяся еще тщательнее, нежели всегда, тщетно прождала дочь у окна.

После смерти матери она осталась окруженной сплошными врагами. Говорили, что София-Доротея пишет мемуары, однако после ее смерти ничего не было обнаружено. Она теперь находила утешение только в еде и от недостатка движения сильно располнела. В начале 1726 года узница замка Альден перенесла апоплексический удар, в августе того же года слегла с сильными коликами и больше уже не встала с постели. Она отказалась от лечения и приема пищи, отчего сильно исхудала, и скончалась 13 ноября. Вскрытие обнаружило больную печень и в желчном пузыре наличие 60 камней, некоторые из которых перекрыли желчные протоки.

Из Лондона поступил приказ полностью игнорировать смерть Софии-Доротеи, но никаких инструкций по поводу ее похорон дано не было, так что свинцовый гроб поставили в подвал. Дочь усопшей объявила траур при прусском дворе, чем вызвала гнев своего венценосного родителя. Разумеется, при лондонском дворе официально никто и не пикнул про усопшую супругу монарха. Только в «Лондон Газетт» появилось короткое сообщение о смерти «принцессы Альденской». Лишь в январе Георг I повелел похоронить свою бывшую супругу без каких бы то ни было церемоний на деревенском кладбище. Однако Альден заливали проливные дожди, и гроб до мая так и простоял в подвале, присыпанный песком. Лишь в мае его тайно установили ночью рядом с гробами родителей принцессы в склепе городской Мариенкирхе в Целле. Так тихо закончила свою жизнь буквальным образом похороненная заживо королева Великобритании, которую историки называли «бабушкой Европы», ибо она являла собой родоначальницу двух самых крупных королевских домов этого континента, английского и немецкого.

Все свое имущество София-Доротея отказала детям, но Георг I приказал уничтожить завещание и прикарманил наследство сам. Тотчас же после кончины принцессы поползли слухи, что королю не суждено намного пережить свою супругу. Говорили, что перед смертью она написала ему письмо, в котором проклинала Георга-Людвига. Это письмо якобы было подброшено ему в карету, когда король приехал с визитом в Ганновер. В нем София-Доротея будто бы утверждала свою невиновность, обвиняла бывшего мужа в жестокости и грозила судом Божьим. Послание произвело такое сокрушительное впечатление на Георга-Людвига, что 22 июня 1727 года он скончался от удара в Оснабрюке, и поэтому стал единственным королем Великобритании, похороненным не в Англии, а в земле предков. На престол под именем Георга II вступил его сын Георг-Август.

Политик Хорэс Уолпол так писал в своих мемуарах о Георге II: «Георг Второй настолько любил свою мать, насколько ненавидел отца; если бы она пережила своего мужа, он непременно привез бы ее в Англию и объявил королевой-матерью». В его гардеробной комнате будто бы висели два прижизненных портрета Софии-Доротеи.

Мелюзина фон Шуленбург осталась жить в Англии и обзавелась ручным вороном, которого постоянно держала при себе. Говорят, она верила, что в него переселилась душа усопшего короля.

Вот так драматично, подобно вошедшей тогда в моду французской трагедии в стиле классицизма, закончилась смертью обоих героев эта любовная история. Из нее должен был бы получиться типичный рыцарский роман: отважный герой, наделенный всеми добродетелями, освобождает от гнета жестокого недостойного мужа невинно страдающую прекрасную даму. Увы! Жизнь оказалась много сложнее и коварнее, сурово разрушив мечту о красивой сказке, хотя действующими лицами в ней были люди из самого высшего общества, насквозь пропитанного идеями чести, благородства и великодушия. Жаль, что выдающийся немецкий поэт и драматург Фридрих Шиллер по какой-то причине отказался от замысла создания пьесы о принцессе Цельской, от нее сохранился лишь небольшой черновой отрывок. Судя по его исторической драме «Мария Стюарт», романтическое перо Шиллера как нельзя более подходило для перенесения этих событий далекого, даже для самого драматурга, прошлого на сцену.

Зато выдающийся английский писатель и великий знаток эпохи королевы Анны и первых королей из Ганноверской династии У.М. Теккерей, конечно же, не смог обойти столь нашумевшее в свое время событие и включил его в свой роман «Записки Барри Линдона, эсквайра». Не без помощи данного эпизода он старался воскресить истинную обстановку и колорит того периода в Европе и не прогадал – ему это блестяще удалось.

Но здесь не время ставить точку в нашем повествовании, ибо нежданно-негаданно эта во всех отношениях печальная история получила непредвиденное продолжение, о котором непременно стоит рассказать читателю.