Наталия Сотникова - Что губит королев

Преобразования затронули и церковь. Вышел в свет закон о свободе вероисповедания. Были ликвидированы одиннадцать дней церковных праздников (третьи сутки празднования Рождества, Пасхи и Троицы, несколько праздников, посвященных богородице и святым), отменен отказ от работы, предписываемый церковью для воскресенья. Последняя мера была принята по просьбе экономистов того времени – она обеспечивала возможность работать в важные для сельского хозяйства летние месяцы. Отменялся надзор церкви за незаконнорожденными детьми, который, собственно, служил лишь тому, чтобы навлекать позор на головы матерей-одиночек.

В столице реформы быстро дали результаты: кладбища, осложнявшие эпидемиологическую обстановку, были вынесены за городскую черту, улицы вымостили камнем, установили уличное освещение. Это сделало Копенгаген более чистым и безопасным городом. Для населения был открыт свободный доступ в парк одного из королевских замков. По воскресеньям теперь разрешалось устраивать празднества и развлечения, что, впрочем, нравилось далеко не всем.

Недовольные найдутся всегда, и в результате поспешно проводимых реформ таковых оказалось немало. Уволенные в целях экономии государственных средств члены придворного штата, чиновники и офицеры не получили никакой компенсации, лишились жалованья и поначалу лишь тихо роптали. Но пострадали и простые люди. С целью экономии было остановлено строительство церкви Св. Фредерика, без средств к существованию остались также около 2 000 работников закрытых ввиду неэффективности государственных мануфактур. Естественно, во всем винили реформатора и, как водится в таких случаях, шили ему каждое лыко в строку. Штруэнзее действительно держался чрезвычайно высокомерно, не знал ни слова по-датски, и отсюда все его действия рассматривались как умышленное нанесение вреда датскому народу. Хотя немецкий язык уже давно стал в королевстве языком делопроизводства – как многие короли, так и бывший первый министр Берншторф насаждали в стране немецкую культуру, – но лишь одному Штруэнзее ставили в вину презрение ко всем датским и норвежским обычаям. Пошли слухи, что он умышленно ограничивает общение короля с народом и планирует занять его место на троне, а из наследного принца путем опрощенного воспитания вырастить дурачка.

Масла в огонь подлило и усиление положения королевы. В соответствии с новыми законами о награждении высшими орденами вплоть до 1773 года никому не были пожалованы ни Орден Слона, ни Орден Даннеборг. Однако 29 января 1971 года, в день рождения короля, был учрежден новый Орден Матильды. Это выглядело весьма странно в свете отмены всех привилегий и награждения лишь за реальные заслуги. Орден имел всего один класс и предназначался для пожалования членам королевской семьи и ближайшим ее друзьям. Награда представляла собой монограмму «М» в круге из драгоценных камней, обрамленном веточкой, украшенной зеленой эмалью. Мужчинам полагалось носить его на шее, подвешенным на розовой ленте с тремя серебряными полосами, женщинам – с бантом на груди. Первыми награжденными были Кристиан VII, сама Каролина-Матильда, вдовствующая королева Юлиана-Мария, ее сын принц Фредерик, Штруэнзее и его ближайшие друзья, в том числе Эневольд фон Брандт.

Вокруг Каролины-Матильды начала образовываться так называемая «Партия королевы». Молодая женщина, ощущая поддержку, которой совершенно была лишена ранее, стала чувствовать себя более уверенно, и это придало ей смелости. Согласно одной из реформ Штруэнзее был отменен придворный этикет и представители недворянских кругов могли быть приглашены на неофициальные ужины с королевой, в результате чего у нее появились друзья неаристократического происхождения. Каролина-Матильда немедленно обзавелась новыми подругами, самой близкой из которых стала Йоханна-Мария Маллевиль, дочь и жена рядового офицера, что опять-таки вызвало раздражение близких к королеве придворных. Окружающим не нравилось, что госпожа Маллевилль ведет себя как аристократка, в частности, проигрывает большие деньги за карточным столом.

Лето 1771 года королева провела вместе с супругом и Штруэнзее в летнем замке Хиршхольм, в совершенно идиллической обстановке, счастливая и умиротворенная, – она ждала второго ребенка. По приказу Штруэнзее во всех церквях отправляли службы за благополучное разрешение королевы от бремени, и это лишний раз укрепляло подданных в убеждении, что на самом деле будущее дитя – ребенок самого Штруэнзее. 7 июля королева родила дочь, которую король признал своим законным отпрыском, принцессой Дании и Норвегии. В отличие от своего брата, это дитя любви было здоровым и крепким младенцем. Хотя все в открытую говорили об сомнительном отцовстве новорожденной, вдовствующая королева Юлиана-Мария согласилась быть крестной матерью, возможно, чтобы усыпить подозрения в своей нелояльности правящей чете. Девочку окрестили Луиза-Августа в честь двух ее бабушек, по этому случаю в церквах, опять-таки по указанию свыше, отслужили благодарственные молебны и исполнили «Te Deum». По свидетельству современников, во многих храмах при исполнении этого церковного гимна некоторые прихожане молча вставали и уходили. Кстати, на обратном пути в Копенгаген Каролина-Матильда продала в Гамбурге часть своих драгоценностей, дабы пополнить фонд Ордена Матильды.

Приведенное выше упоминание о возможных подозрениях вдовствующей королевы Юлианы-Марии в нечистой игре, как показали дальнейшие события, имело под собой более чем веские основания. Если ранее она не участвовала в политической жизни, теперь настало время проявить себя. Ее сын Фредерик, неглупый и амбициозный юноша, достиг возраста восемнадцати лет и жаждал попробовать себя в роли правителя королевства, что при таком умственно нездоровом сводном брате и монархе естественно вытекало из всех понятий здравой логики. Поддерживаемый своими воспитателями, Шнеедорфом и Гульдбергом, членами датского патриотического движения, а также своевременно переметнувшимся на сторону вдовствующей королевы Шаком фон Рантцау, он убедил мать составить заговор против Штруэнзее. Если у нее еще и оставались какие-то сомнения, их полностью развеял секретный документ, выкраденный из личных бумаг Штруэнзее и переданный ей придворным Петером Зумом, имевшим ранг докладчика. Содержание его якобы свидетельствовало о том, что Штруэнзее совместно с Каролиной-Матильдой планируют государственный переворот с целью заставить короля отречься от престола. Особый гнев матери и сына вызвали слухи о том, что Штруэнзее работает над новой конституцией, которая должна превратить Данию в конституционную монархию. Такое покушение на абсолютную власть короля никак нельзя было допустить.