Елена Прудникова - Секта. Свидетели убийства гражданина Романова

«Все славяне подозревают Россию в этом стремлении даже теперь, равно как и вся Европа, и будут подозревать еще сто лет вперед. Но да сохранит Бог Россию от этих стремлений, и чем более она выкажет самого полного политического бескорыстия относительно славян, тем вернее достигнет объединения их около себя впоследствии, в веках, сто лет спустя. Доставив, напротив, славянам, с самого начала, как можно более политической свободы и устранив себя даже от всякого опекунства и надзора над ними и объявив им только, что она всегда обнажит меч на тех, которые посягнут на их свободу и национальность…»

Политика, который поступил именно так, мы все знаем — его зовут Михаил Сергеевич Горбачев. Опекунство и надзор над странами Восточной Европы при нем прекратились полностью, их органы — Организация Варшавского договора и Совет экономической взаимопомощи — были распущены, и что дальше? Правильно: надзор из Кремля тут же сменился контролем из Белого дома, бывшие советские вассалы дружно оказались в НАТО, и теперь американским самолетам лететь до Москвы куда ближе, чем в советские времена.

И так было всегда: едва российский опекун уходил, как его место тут же занимал западный, а опекаемые немедленно вписывались в очередной «Дранг нах Остен». Сто лет назад избавившаяся от опеки Польша немедленно пошла брать Минск и Киев. В Первую мировую войну освобожденная ранее русскими от турок и перешедшая под германский надзор Болгария послала дивизии на Восточный фронт. И в 1812 году оказавшееся под опекой Наполеона польское Варшавское герцогство с энтузиазмом приняло участие в его русском походе, выставив 60 тысяч человек — десятую часть всей армии. Оставишь таких без надзора, как же!

Однако читая дальше, видишь: дело вообще не в русских интересах. Избавившей себя от опекунства за братушками «России надолго достанется тоска и забота мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при случае». То есть не только тратиться на них, но и проливать кровь своих сынов. Но для чего?!

«Выказав полнейшее бескорыстие, тем самым Россия и победит, и привлечет, наконец, к себе славян; сначала в беде будут прибегать к ней, а потом когда-нибудь воротятся к ней и прильнут к ней все, уже с полной, с детской доверенностью. Все воротятся в родное гнездо».

Когда? Ну, лет этак через сто. И «весь этот век, может быть, придется России бороться с ограниченностью и упорством славян, с их дурными привычками, с их несомненной и близкой изменой славянству ради европейских форм политического и социального устройства, на которые они жадно накинутся… Славянского единения в братстве и согласии они не поймут тоже очень долго. Объяснять им это беспрерывно, делом и великим примером будет всегдашней задачей России впредь…»

А знаете, что автор прав? Именно так развивались недавние события на Украине, и, читая высказывания по поводу происходящего, я сплошь и рядом наталкивалась именно на такой подход: «Несмотря ни на что, вы наши братья, когда-нибудь вы это поймете, а мы потерпим пока…»

Да с какой стати?! Почему наша страна должна класть свои интересы, свою гордость, наконец, ковриком под чьи-то грязные калоши?

«Для чего: для того, чтоб жить высшею жизнью, великою жизнью, светить миру великой, бескорыстной и чистой идеей… Выгода России именно, коли надо, пойти даже и на явную невыгоду, на явную жертву, лишь бы не нарушить справедливости».

Да это же один к одному то, что вещал Яковлев о «чести социализма»! И точно на таких же основаниях Макаревич критикует «крымскую весну».

И далее: «Да и когда, часто ли Россия действовала в политике из прямой своей выгоды? Не служила ли она, напротив, в продолжение всей петербургской своей истории всего чаще чужим интересам с бескорыстием, которое могло бы удивить Европу…»

К нашей реальной политике, со времен Рюрика, это имеет такое же отношение, как яковлевские «высокоморальные принципы ленинской политики» к реальным действиям большевиков. Но кто из читателей его доклада настолько хорошо знал историю?

«В этом самоотверженном бескорыстии России — вся ее сила… вся ее личность и все будущее русского назначения».

А это аналог «нового политического мышления» от яковлевского соратника по ликвидации Советского Союза — товарища Горбачева! Как и в 1989 году, «обоснованное» фальшивым прошлым. Нет, конечно, если поднапрячься, можно вспомнить отдельные проявления «самоотверженного бескорыстия». Например, отправку в 1849 году армии на подавление едва не сокрушившей Австрийскую империю венгерской революции. Австрия была спасена, а потом, в благодарность, до самого конца своего существования пакостила России.

Однако это именно исключение, да и то имеющее определенные прагматические основания: Николай I опасался экспорта венгерской революции в Польшу, а потом и в российские земли. А столкнувшись с угрозой Вены ударить в спину русской армии во время Крымской войны, жестоко высмеял свой просчет.

«Кто из польских королей, по твоему мнению, был самым глупым? — спросил царь своего генерал-адъютанта, поляка Адама Ржевусского. И сам же ответил: — Я тебе скажу, что самым глупым польским королем был Ян Собесский, потому что он освободил Вену от турок. А самый глупый из русских государей — я, потому что помог австрийцам подавить венгерский мятеж».

Веди себя российская власть все время столь же «благородно», тут бы державе и конец пришел. В 1991 году так и произошло, но, как видите, некто усиленно призывал к самоубийству на сто с лишним лет раньше. Кто же этот политический мазохист, воззрения которого так интересно совпали с позицией Горбачева и Яковлева?

Вы все его знаете и даже изучали в школе. Правда в отличие от «Преступления и наказания» с «Идиотом», «Дневник писателя» известен куда меньше, но цитаты из него вовсю гуляли по интеллигентской, читающей России. И вот уже идеи Федора Михайловича о жертвенном русском мессианизме пускают корешки в головах, перекочевывают в общественное мнение и начинают очень интересно мутировать.

Одной из первых таких мутаций стало творчество русского философа Владимира Соловьева. Человек, психически не слишком здоровый (лечился от всех болезней скипидаром, отчего в 47 лет и умер, а также видел во плоти дьявола, который один раз даже его оседлал), пошел еще дальше. Если Достоевский проповедовал жертвенность во имя славянских народов, то Соловьев желал положить страну на алтарь под чутким руководством Вселенской Церкви [248] Соловьев В. Русская идея. // http://www.vehi.net/soloviev/russianidea.html .

«Русский народ — народ христианский, и, следовательно, чтобы познать истинную русскую идею, нельзя ставить себе вопроса, что сделает Россия чрез себя и для себя, но что она должна сделать во имя христианского начала…»