Александр Бушков - Оборотни в эполетах [Тысяча лет Российской коррупции] [litres]

Это было довольно крупное сообщество, распространившееся главным образом в купеческо-мещанских кругах обеих столиц – но и в других городах имелись «филиалы». Еще со времен Александра I деятельность секты была прямо запрещена законом как «изуверская» (и идущая вразрез с православными канонами), за нее полагалось уголовное наказание – но как-то обходилось. Только в 70-е годы XIX века за секту взялись всерьез: слишком широко распространили они свою деятельность, слишком много афер провернули, да вдобавок начали практиковать не только добровольное, но и насильственное «убеление»…

В обеих столицах прошло несколько крупных судебных процессов. В конце концов взяли и «духовного пастыря», главу секты, обосновавшегося в Моршанске купца Плотицына. При обыске у него нашли денег, золотых слитков и прочих ценностей на десять миллионов рублей – полиция считала, что это и есть «общак» секты. Вместе с Плотицыным под суд пошли 27 человек из «высшего руководства». А самое пикантное: при медицинском осмотре оказалось, что сам-то Плотицын никоим образом не оскоплен, все «добро» сохранил в полной неприкосновенности – и, как выяснили сыщики, украдкой от «единоверцев» вовсю гулял по бабам. В точности то же самое мы наблюдаем и сегодня: вожаки тоталитарных сект, что у нас, что за рубежом, на «паству» налагают кучу ограничений, но сами втихомолку пользуются всеми радостями жизни. Ничего нет нового на этом свете, господа. Как говорил кто-то из библейских пророков (кажется, Экклезиаст, но точно утверждать не берусь): «Бывает нечто, о чем говорят: „Смотри, вот это новое“. Но это бывало уже в века, бывшие до нас».

Положительно, ничего нового… Шантаж в описываемые времена не просто процветал – печально прославился разнообразием приемов и ухваток. Широко был распространен шантаж «судебный». К человеку небедному заявлялся склизкий юридический крючок и заявлял, что намерен возбудить против него гражданское, а то и уголовное дело по жалобе своего клиента. Подвергшийся шантажу прекрасно понимал, что иск дутый и в суде обязательно рассыплется, – но пришлось бы потерять немало времени в суде, тратиться на адвоката, видеть свое имя в судебных отчетах, а то и в газетах, неизбежны слухи и сплетни по известному анекдоту: «Ложечки нашлись, а осадок остался». То ли он сам украл шубу, то ли у него украли, толком неизвестно, но слух пошел… Выгоднее и проще было откупиться от шантажиста не столь уж большой суммой – что он сам быстренько и предлагал…

Попадались и шантажисты-адвокаты, ухитрявшиеся стричь и своего нанимателя, и противоположную сторону. Представителям которой адвокат предлагал за соответствующую мзду проиграть дело своего клиента – что при известном навыке проделать было нетрудно. Правда, и сами адвокаты порой подвергались разнообразному шантажу со стороны клиентов, оставшихся недовольными исходом судебного процесса.

Разнообразные виды шантажа были связаны с сексом. В обеих столицах этим часто занималась прогоревшая светская «золотая молодежь». Один прохвост соблазнял вполне респектабельную даму, другой чуть позже заявлялся в гости и требовал денег за молчание, угрожая в случае отказа предать все огласке (для чего имелось немало способов). Даже если дама была, мягко скажем, не самых строгих правил и любила искать развлечений на стороне, ей следовало заботиться о репутации и положении в обществе. Так что приходилось платить…

Стандартный пример «поездного» шантажа. В купе едет солидный семейный человек, по соседству с которым оказываются элегантная девица явно не «из простых» и двое столь же приличных мужчин, вроде бы незнакомых с красоткой. От скуки ничего не подозревающий «карась» заводит разговор с девушкой о самых невинных вещах – обычная дорожная болтовня без тени непристойности. Внезапно девица, меняясь в лице, оскорбленно восклицала:

– Милостивый государь, таких оскорблений я не потерплю!

– Помилуйте! – отвечала ни в чем таком не повинная жертва. – Какие такие оскорбления?

Девица поворачивалась к двум элегантным мужчинам:

– Господа, вы ведь слышали, что за оскорбительные предложения мне только что делал этот человек?

Господа хором подтверждали: конечно же, слышали, предложения были самые неприличные для порядочной девушки из общества, и они в случае чего будут свидетелями. Девица начинала угрожать, что на первой же станции подаст жалобу жандармам (вплоть до краха монархии вокзалы и другие железнодорожные объекты охраняли не полицейские, а жандармы). А господа тут же открытым текстом заявляли: вообще-то дело можно уладить и миром… Потерпевший, сообразивший, что происходит, выкладывал денежки, чтобы избежать неприятностей. Как правило, шантажисты не зарывались и требовали рублей двадцать пять.

(Нужно уточнить: этот вид шантажа не русское изобретение – завезен из Европы, где особенно процветал в Англии, – тамошние законы строже всего карали непристойные предложения, сделанные «приличным» девицам.)

Собственно говоря, чистой воды шантажом было и так называемое уловление женихов, когда-то весьма распространенное. Вполне благонамеренные, ничуть не связанные с криминалом родители оставляли доченьку наедине с выгодным кавалером. Тот сплошь и рядом распускал руки – объятия, поцелуи… Девица ничуть не препятствовала, наоборот. В самый неподходящий момент врывались «разъяренные» родители и, угрожая судебным преследованием за «соблазн и растление» невинной кровиночки, требовали вступить в законный брак. Мужчины потверже из этого «капкана» вырывались, прекрасно понимая, что угроза вряд ли будет приведена в исполнение, – а те, кто слабее характером, поддавались и делали предложение по всей форме…

Иные мужья проституток придумали нехитрый способ ловли лохов «на живца». Супружница заманивала на квартиру перспективного ухажера – а потом, когда они сплошь и рядом не успевали, гм… приступить, врывался кипящий злостью муж (совершенно законный), кричал, что он устроит скандал, притянет к суду за прелюбодеяние (что ему тогдашнее законодательство позволяло). «Откупные» в этом случае тоже были не особенно большие – наподобие «поездных», а то и поменьше.

Отдельной песней – шантаж, связанный с гомосексуализмом. В те времена к нему относились без всякой политкорректности и толерантности даже тогдашние либералы. Не только в России, но и по всей Европе любители этого дела (пусть даже абсолютно совершеннолетние, и все происходило по обоюдному согласию) имели сто шансов из ста загреметь за решетку. Такие вот, к унынию либералов нынешних, стояли повсюду варварские времена.

В Петербурге в свое время накрыли (и осудили) шайку предприимчивых молодых людей, промышлявших шантажом на этой ниве. Поначалу они и в самом деле оказывали известные услуги за соответствующую плату – а потом шантажировали имевших неосторожность к их услугам прибегнуть. Потом решили вообще не прилагать никаких трудов (…а-то своя, не у дяденьки, зачем ее лишний раз утруждать?) и переключились на совершенно посторонних людей, не имевших никакого отношения к подобным забавам, – стопроцентных гетеросексуалов, как сказали бы мы сегодня. Заявлялись к выбранной жертве и начинали ее пугать: вот этот молодой человек подаст соответствующую жалобу, а эти трое будут надежными свидетелями, так что скандал получится несусветный и неизвестно еще, чем кончится… Не только вымогали деньги, но и устраивали за счет жертв ужины с шампанским, делали за их денежки заказы в магазинах, а то и просто снимали пальто и отбирали часы. В конце концов им попался «крепкий орешек», заявивший в полицию, та начала разматывать клубок, и в итоге предприимчивые молодые люди дружненько сели…