Александр Бушков - Оборотни в эполетах [Тысяча лет Российской коррупции] [litres]

Любили у нас чудесить иностранки… Как-то на Масленичном гулянье объявилась целая кавалькада всадников. Все вели себя, в общем, прилично, соблюдая тогдашние правила уличного движения – вот только один юноша пускал коня карьером, не делая особой разницы меж проезжей частью и тротуаром – чем и привлек внимание полиции. В конце концов ездок попытался преодолеть вскачь барьер на тротуаре – но не справился с конем, упал вместе с ним и был задержан городовыми. Выяснилось, что никакой это не юноша, а пьяная в хлам молоденькая француженка с настоящим французским паспортом (вот только, как быстро установила полиция, очередная «бродячая фея», правда, из недешевых)…

Отечественные фемины, конечно, заграничным штучкам нисколько не уступали – когда это мы били в грязь лицом перед Европой?

В коляске едут себе, никого не трогают приличного вида господин со спутницей. С тротуара к ним кидается столь же элегантная дама, хватается за оглобли и благим матом орет:

– Караул! Держите мужа! Вот он, разбойник, вот он, тиран, разъезжает с девками, а жену заставляет за ним бегать!

Она орала так, что быстренько сбежались городовые с дворниками, экипаж остановили. Тут только энергичная дама, присмотревшись, убедилась, что обозналась: сидящие в коляске ей незнакомы…

Из той же оперы. По Невскому проспекту идут две дамы, а сзади, на некотором расстоянии от них, – офицер. Проезжавшая мимо на извозчике дама вдруг соскакивает с саней, хватает офицера за шинель и кричит:

– За другими ухаживаешь?!

Дает ему оплеуху, бросается к дамам (совершенно офицеру незнакомым) и характеризует их словечками, которых приличным дамам вообще-то знать не полагается, но они откуда-то все же знают. Поблизости случился городовой, вмешался без зова. Участок, протокол… В отличие от предыдущего случая дама не обозналась – была, гм, очень хорошей знакомой офицера – и в приливе ревности подумала, что сердечный друг пустился на охоту за дорогими проститутками, а эти дамы они и есть…

Как-то к мировому судье попала не дама, а простая служанка – но тоже весьма бойкого характера. Околоточный надзиратель принес ей квитанцию на какой-то мелкий штраф. Энергичная особа квитанцию у него выхватила, порвала, бросила клочки в горевшую печку, а блюстителю порядка заехала по физиономии. У судьи она не проявила никакого раскаяния, наоборот, с апломбом заявила:

– Я, господин судья, всех мужчин бью и дома, и на улице! Ндрав у меня такой…

Феминистка, ага… Опередившая время изрядно.

(Вообще-то я старался подобрать случаи с явным юмористическим оттенком – но хватало примеров хулиганства, где юмора не было ни на грош…)

Детская преступность… Я на личном опыте убедился: многие уверены, что в России она появилась только после Гражданской войны, когда развелось множество беспризорников, вынужденных промышлять главным образом криминалом. Увы, увы… Сто пятьдесят лет назад она процветала – как, впрочем, и во всей Европе. Безусловное первенство держала Англия, точнее, Лондон. Там же еще в первой трети XIX века появились самые настоящие подпольные школы, где тамошние прожженные марвихеры старательно готовили себе юную смену. Подобную школу, ничего не выдумывая, описал Чарльз Диккенс в романе «Приключения Оливера Твиста» – мальчик, главный герой, попадает к профессиональным ворам и становится свидетелем зрелища, которое по наивности принимает за веселую игру. Еще одна обширная, но интересная цитата.

«После завтрака, когда убрали со стола, веселый старый джентльмен и оба мальчика затеяли любопытную и необычайную игру: веселый старый джентльмен, положив в один карман брюк табакерку, в другой – записную книжку, а в жилетный карман – часы с цепочкой, обвивавшей его шею, и приколов к рубашке булавку с фальшивым бриллиантом, наглухо застегнул сюртук, сунул в карман футляр от очков и носовой платок и с палкой в руке принялся расхаживать по комнате, подражая тем старым джентльменам, которых можно увидеть в любой час дня прогуливающимися по улице. Он останавливался то перед очагом, то у двери, делая вид, будто с величайшим вниманием рассматривает витрины. При этом он то и дело озирался, опасаясь воров, и, желая убедиться, что ничего не потерял, похлопывал себя поочередно по всем карманам, так забавно и натурально, что Оливер смеялся до слез. Все это время оба мальчика следовали за ним по пятам, а когда он оборачивался, так ловко скрывались из поля его зрения, что невозможно было за ними уследить. Наконец, Плут не то наступил ему на ногу, не то случайно за нее зацепился, а Чарли Бейтс налетел на него сзади, и в одно мгновение они с удивительным проворством стянули у него табакерку, записную книжку, часы с цепочкой, булавку, носовой платок и даже футляр от очков.

Если старый джентльмен ощущал чью-то руку в кармане, он кричал, в каком кармане рука, и тогда игра начиналась сызнова».

В те же времена подобные «школы» существовали и в Париже – правда, там больше обучали живую смену не на живых людях, а на увешанных колокольчиками манекенах – кошелек или часы следовало вытащить так ловко и бесшумно, чтобы ни один колокольчик не звякнул.

Поскольку Россия порой во многом отставала от цивилизованной Европы, у нас подобные школы появились лишь несколько десятилетий спустя, в царствование Александра II. Однако учили там столь же серьезно и качественно. Малолетки порой при карманных кражах были «ассистентами» марвихеров, или, как это называлось, «затырщиками», – принимали краденое и быстренько с ним скрывались. Однако немало выпускников таких вот, с позволения сказать, школ «работали» в роли карманников самостоятельно – и довольно успешно. Иногда под чутким руководством взрослого наставника, иногда сбивались в шайки, где взрослых не было вообще. Подобная компания под руководством семнадцатилетнего извозчика Трошки долго была головной болью сыскной полиции. Специализировалась она на кражах с возов – и юнцы прекрасно навострились отвлекать внимание возчика, схватить с воза, перерезав веревки, тюк-другой, быстренько закинуть его к себе в сани и скрыться незамеченными.

К мировому однажды угодила компания конокрадов – их было трое, самому старшему всего двенадцать лет, но «работали» они, пока не попались, вполне профессионально (за кулисами обретался некий «дядя», обучивший их ремеслу и посылавший на дело).

Хватало и «рессорщиков». Малолетние сорванцы вскакивали на рессоры сзади извозчичьей пролетки или частного экипажа – но не для того, чтобы просто покататься. Улучив момент, очищали карманы зазевавшегося пассажира и соскакивали.

Немало было и малолеток, почему-то прозванных «плашкетниками». Эти, нарядясь в лохмотья, со слезами в голосе просили у прохожих копеечку на хлеб – и очень часто потом оказывалось, что у сердобольного человека пропадал бумажник или кошелек.