Сергей Брилёв - Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

Но что касается британских документов, то в них речь о бо́льшем числе агентов, чем насчитали в Москве: о 32. Впрочем, уловите разницу: тридцать два было не сброшенных , а тех, кто взошли на борт . Между тем трое из них погибли при перелётах (Росскамп из группы «Ледоруб-I» при неудачном приземлении на базе в Англии, а Лёшль и Мрац из группы «Виски» – при падении их самолёта в Альпах). А ещё один агент-«ледоруб», взойдя на борт британской подлодки на Мальте, так с неё и не сошёл на вражеский берег в Италии, предпочтя вернуться на базу. Это – некто «Каляев», первый из двух загадочных участников операции «Этна».

И всё же, несмотря на остающиеся «белые пятна», кажется, мы всё-таки достаточно рассказали и о самых разных операциях схемы «Ледоруб», и о большинстве её реальных и предполагаемых участников, и о подготовке и ходе этих операций. Пора задать уже и системные вопросы.

Так, можно ли считать эту англо-советскую схему успешной? Доказывает ли эта история, что Лондон и Москва могут иметь друг с другом дело сегодня? Или, напротив, вся эта сага предстаёт как набор всё больше досадных промахов и даже жутких провалов, которые лишь подтверждают: стереотипы, которые существуют в отношении друг друга в Британии и России, возникли не на пустом месте?

В конце концов, бесследно исчезли (а, значит, возможно, вжились) меньше десятка агентов, лишь примерно каждый четвёртый. Именно массовую гибель агентов-парашютистов Маркус Вульф называл основной причиной, по которой в один момент курсантов спецшколы в Кушнаренкове стали ориентировать на работу в своих странах уже после войны [1041].

Чья вина, что те, кого успели отправить, чаще гибли, чем выживали?

…Цитаты из Черчилля и Сталина, вынесенные в эпиграф к этому нашему послесловию, – часть их переписки за ноябрь 1941 г. Однако про сэра Уинстона часто пишут, что вроде бы ещё в день нападения Гитлера на СССР в июне он сказал своему секретарю: «Если бы Гитлер вторгся в ад, я по меньшей мере благожелательно отозвался бы о сатане в палате общин» [1042]. В любом случае соглашение о сотрудничестве, на которое уже в августе 1941 г. вышли SOE и НКВД, – прекрасный пример того, что перед лицом общей угрозы Лондон и Москва смогли отбросить прежние обиды и заняться общим делом.

Но, конечно, и в этих новых англо-советских отношениях хватало того самого сатаны, тех самых дьяволов – и не только в деталях.

Первым делом стоит сказать, что «родимым пятном» всей схемы «Ледоруб» было то, что в борьбе с общим врагом соединились две всё-таки очень разных системы. Во многих смыслах.

Во-первых, по идее, британским партнёром разведуправлений НКВД/НКГБ должна бы была быть разведка же, МИ-6. Но, как мы помним, летом 1941 г. руководство МИ-6 лишь одобрило идею о таком сотрудничестве с НКВД по линии SOE, а само осталось в стороне. При этом, как известно, у МИ-6 и SOE были не самые простые взаимоотношения.

Во-вторых, коли по вопросу о сотрудничестве спецслужб Лондон вышел на Москву в лице SOE, то опять же, по идее, в советской столице их визави от НКВД должно было бы стать IV «судоплатовское» управление: его специализацией были как раз саботаж и диверсии. Но, получается, в Москве решили поручить это направление тем, кто владел иностранными языками и понимал в международной политике: разведке НКВД. Но она, в свою очередь, оказалась «официальным перевозчиком» и для тех агентов, которых подготовила сама, и для тех, кто был передан ей «на связь» из военной разведки и Коминтерна. В последнем случае речь об организации, у которой часто были собственные представления о прекрасном. Достаточно напомнить то, о чем мы писали в нашей первой книге: по соглашению SOE и НКВД, Югославия была тем государством, деятельность в которой советской стороне нужно было согласовать с его правительством в изгнании. Однако с первых же дней войны генсек Коминтерна Димитров давал указания лидеру югославских коммунистов Тито…

В-третьих, разведка НКВД была, может, и не тем, но всё-таки лишь управлением единого ведомства, а британские спецслужбы были разделены на несколько ветвей; при этом SOE была своего рода «младшим братом» МИ-6, выпрашивая у неё, например, поддельные документы для тех же «ледорубов». Ещё в то время Дж. Хилл писал, что SOE не была «такой же всесильной, как НКВД, которое само себе даёт всё, что нужно, никого не спрашивая, автоматически» [1043].

Иными словами, в формуле «НКВД – SOE» с самого начала было много асимметрии и дисбаланса: и внутри систем, и на их стыке.

Наконец, в-четвёртых, всё-таки никуда не деться и от идеологии. С одной стороны, Москве, наверное, было трудно уяснить, почему даже в войну в Лондоне действуют с оглядкой на какую-то там демократическую систему сдержек и противовесов (наверное, особенно странным казалось наличие в Британии «национального правительства», объединившего партию большинства и оппозицию, где, кстати, министерство, куда входило SOE, возглавлял оппозиционер-лейборист; в СССР как раз НКВД отвечал за то, чтобы оппозиционеры оказывались либо в безымянных могилах, либо в «местах не столь отдалённых»). С другой стороны, на примере документально зафиксированных настроений офицера-шотландца, которого «чуть не стошнило» от «Ogpu», мы видели известную зашоренность и с британской стороны.

Но даже если отбросить идеологию-идеологию, то никак не менее важным оказывалась разница в философиях . Кстати, эта разница есть и сегодня, когда в России у власти давно уже никакая не коммунистическая партия, и тоже – капитализм.

Возьмём ответ СВР на запрос ВГТРК по поводу операции «Эверест», в рамках которой Йозеф Цеттлер-«Хозе» готовился со своим напарником Альбертом Хуттари-«Яном» к работе в Австрии. Текст ответа сегодняшней российской разведки гласит: «В январе 1944 г. “Хозе” вместе с другим нашим агентом “Яном” был выброшен с английского самолета в районе г. Вены (Австрия) для разведывательной работы» [1044]. Мы это уже знаем, но в данном случае вновь обратим внимание на это важное слово: « разведывательная ».

Значит ли утверждение СВР, что мы должны окончательно отмести британскую характеристику Цеттлера, как не столько спецслужбиста, сколько « политкомиссара »? Как ни странно, и да, и нет.

Вернёмся к некоторым методологическим вопросам.

О задании агентов-«ледорубов» в СВР целиком написали так: «Основное задание для всех [было] восстановить и наладить связь с нелегальными резидентурами НКВД и ГРУ Генерального Штаба и подпольными организациями Коминтерна, обеспечить их бесперебойную связь с Центром и координацию с ними своей деятельности. Вторая часть задания – сбор информации о противнике, укрепление агентурных позиций за счёт вербовки источников и вспомогательной агентуры, налаживание других каналов получения интересующих Центр сведений. Отдельным заданием шло изучение возможностей организации диверсий и саботажа во вражеском тылу».