Сергей Брилёв - Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

Ещё одно открытие мы сделали в картотеке ГАРФ по правительственным наградам. Там о партизанской медали Хуана… нет ни слова. Зато он числится среди тех, кому была вручена медаль… «За оборону Москвы».

Статут этой медали прописан весьма чётко. Ею награждались те, кто защищал советскую столицу в период с 22 июля 1941 г. по 25 января 1942 года.

Медаль «За оборону Москвы» [1022]

Однако в означенный отрезок времени Хуан, по идее, должен был находиться где-то между Ростовом-на-Дону и Северной Осетией! А, оказывается, воевал под Москвой?! Тогда, может, и всё остальное (Кавказ, Крым, Белоруссия) – лишь ширма? Может, он всё-таки был участником операции «Оранж» и всё-таки сам привёз ту самую купюру?! Но когда он мог успеть в Англию и Францию?!

Стоит заметить, что противоречия в отношении хронологии событий есть и показаниях Хуана, записанных следователем. То Хуан говорил, что работал на руднике в Северной Осетии (где мы не нашли никаких его следов) до осени 1943 г. [1023], то утверждал, что числился в войсках НКГБ уже с августа того года. В любом случае, это не позволяло ему оказаться в Британии в те дни, когда прибытие группы «Оранж» зафиксировали в SOE (то есть летом 1943 г.). Но к моменту парашютирования группы «Оранж» (середина сентября 1943 г.) он, по идее, «успевал»: ведь в Крым Хуан «отправляет» сам себя лишь в январе 1944 г. И, наконец, главное. До сих пор мы судили о его внешности по довоенной фотографии в берете, присланной из Испании. Но в Москве обнаружились и другие его фото, снятые уже после войны. Для начала – та, что была приклеена к проездному документу, выписанному на его имя в московском консульстве Французской Республики.

Здесь, с усами, он трудноузнаваем. Однако же фотография скреплена печатью французского консульства. Известные своей скрупулёзностью французские госслужащие брали на себя ответственность за его передвижение через «железный занавес» и прочие европейские границы. Следовательно, они должны были удостовериться в его истинной личности и внешности. Да и приобщивший к делу эту карточку следователь МГБ не усомнился в том, что на ней изображён тот, кого он допрашивал. Значит, после войны Хуан выглядел именно так.

Более того, во время допроса в МГБ ему задали вопрос о том, почему на одном из фото, обнаруженных у него дома, он облачён в иностранную военную форму. Хуан отвечал, что сыграл турка в кинофильме «Нахимов». Так и есть! В архиве киноконцерна «Мосфильм» мы обнаружили кадр из того фильма. Хуан – слева.

Кадр их художественного фильма «Адмирал Нахимов», реж. В. Пудовкин. Производство к/с «Мосфильм», 1946 г.

Но если приглядеться к его ещё и тюремной фотографии…

Во-первых, конечно, человек, запечатлённый на этом фото, выглядит осунувшимся. Но, во-вторых, изображенный здесь походит не только на себя с фотографий, которые мы опубликовали чуть выше, но и на того, кого пятью годами ранее в Лондоне знали как участника операции «Оранж» «Михаила Белова», а не как «Ивана Русакова»!

Не менее интригуют и показания Хуана Руиса, полученные в ходе допроса в МГБ: он был «в 4-летнем возрасте привезён [из Испании] во Францию, где жил 12 лет» [1024]. К этой теме он вернулся и в своей более поздней автобиографии: «В 1924 г. вместе с моими родителями выехал во Францию в город Альби (Тарн), где поступил в школу и окончил 7 класс. В 1934 г. вместе с моими родителями вернулись в Испанию». С одной стороны, это вполне соответствует написанному о «Белове» в SOE: «испанский француз с ярко выраженным испанским акцентом» [1025]. О том же, что, помимо испанского и русского, он владеет именно французским языком, Хуан показал на допросе в МГБ [1026]. Но, с другой стороны, – внимание! – мы выяснили, что во Франции у него была тётка. А это больше соответствует описанию, которое в материалах SOE дано не «Русакову» и не «Белову», а… «Антону Марсову»: «возможно испанец, но хорошо владеющий французским и имеющий родственников во Франции» [1027]. При прочих равных, это значит, что участники операции «Оранж» могли либо сами, либо при помощи начальства в Москве сознательно смешать все карты.

Какая в итоге предстаёт перед нами возможная картина?

Из двух рассмотренных нами «Иванов Русаковых», пожалуй, на 90 % в участники операции «Оранж» подходит Артуро Кабо Мартин. Всё-таки фото из архивов в Лондоне и Москве разительно похожи – поистине.

Высказанные выше сомнения насчёт степени его «чернявости» стоит смикшировать (благо на примере фотографий и описаний других «ледорубов» понятно, что тогдашние чёрно-белые снимки отображают реалии лишь отчасти). А ещё в таком случае можно предположить: дабы смешать карты, Артуро воспользовался русским псевдонимом «Иван Русаков», принадлежавшим до войны тому Ивану Русакову, который был Хуаном Руисом, «Иваном наоборот» [1028].

Входил ли сам Хуан Руис, изначальный «Иван Русаков», в состав группы «Оранж»? Если да, то, очевидно, тогда он скрывался под псевдонимом «Михаил Белов». И этот «Белов» мог обменяться деталями биографии с «Антоном Марсовым».

Кем же был сам «Марсов», пока остаётся только гадать.

Признаемся в собственной лености: мы сделали не всё возможное, чтобы идентифицировать всех «ледорубов» из числа участников операции «Оранж». В поисках визуальных совпадений ещё можно было бы перелопатить дела вообще всех «совиспанцев», хранящиеся во всех обозначенных выше архивах. Но в таком случае речь шла бы о сотнях и тысячах дел. Впрочем, не в этом ли состоит наша сверхзадача на будущее ?!

Уже заканчивая писать эту книгу, мы узнали, что в Испании живёт последняя из остающихся испанок – выпускниц спецшколы в Кушнаренкове. Зовут её Хесуса Рохо, и, несмотря на весьма преклонный возраст (она родилась в 1922 г.), она сохраняет острый ум и хорошую память. Но и она никого с фотографий из архива в Лондоне не узнала. Похоже, в Кушнаренкове никто из членов группы «Оранж» не учился. Значит, они были в каком-то особом резерве КПИ…

Хесуса Рохо тогда и сегодня