Никита Тихомиров - Хождение в Похъёлу

Миновали марь, неширокий лесок, затем снова ступили на пружинящую поверхность торфяника. Потом опять шли лесом, в который вползал замшелый курумник. И по-прежнему юхти сопровождали каждый их шаг, немедленно обнаруживая себя, заполошно бросаясь наутёк, если кто-нибудь из братьев сходил с тропы и делал несколько шагов в их сторону, возмущённый наглостью тварей, подбиравшихся всё ближе и ближе.

Та ночь не стала самым страшным испытанием, что выпадали на их долю. Всё прошло, как всегда — под утро заявились юхти, и поджидавшие их прихода охотники осыпали отвратительных образин стрелами. Примечательным был тот факт, что им удалось уложить одного юхти, а остальные, подтверждая свою тёмную суть, прямо на глазах у людей накинулись на своего неудачливого собрата и растерзали его, буквально разодрав на клочки. Атхо и Алмори всё это отлично видели, так как происходящее было хорошо освещено светом костра, который братья поддерживали всю ночь, поочерёдно подкладывая в него дрова. Покончив с погибшим собратом, юхти гурьбой откатили в темноту и более не тревожили охотников.

Затем юхти вообще пропали на несколько дней. Братья даже начали было подумывать, что избавились от их опеки окончательно, но, как вскоре выяснилось, обрадовались они преждевременно. Преследования и нападения возобновились с не меньшими напором и частотой в один из серых полдней.

Между тем осень сдавала свои права. Отзвучали печальные клики покидающих родину птичьих стад в небе. Утих рёв оленей-самцов, сражающихся за самок на моховых проплешинах Таасан. Обмелела река и впадающие в неё притоки. Лес всё более проваливался в оцепенение. Топорщили лысые ветви, лишившись последних прихваченных заморозком листочков, берёзы и осины. Скинули иглы до последнего противостоявшие натиску холодов лиственницы. Утратили сочный налив сосны и ели. Мир сущий засыпал, погружаясь в покой.

Пришёл, наконец, день, когда кружащиеся в стылом воздухе снежинки, опускаясь на землю, уже не таяли, а ложились тонким белым покрывалом. И уже чувствовалось: тепло более не вернётся.

Алмори и Атхо, измождённые бессонной ночью и долгим дневным переходом, медленно продвигались по запорошенному безлесному пространству. Тёмные воды реки терялись за серо-коричневыми зарослями ивняка. Серый день был на исходе. Пора было подумать о ночлеге и отдыхе, но охотники были обеспокоены иным. Далеко позади, не приближаясь, но и не отставая от двух путников, их следом шли крапчатые юхти. То и дело оглядываясь на пройденный путь, охотники натыкались взглядом на движущиеся позади тёмные точки. Присутствие юхти делало необходимость остановки на ночлег невыносимой. Братьям снова предстояло испытать все тяготы ночного бдения: ведь сегодня юхти снова станут кружить вокруг куваса, а, набравшись решимости, полезут на рожон. И снова будет бой, юхти будут падать под стрелами охотников, но снова и снова кидаться на людей, которых вознамерились уничтожить во что бы то ни стало.

Три дня постоянного преследования, горячих, на грани отчаяния, схваток порядком истощили братьев. Ни один из них в том не сознавался, но оба уже вконец обессилили. А юхти словно не замечали потерь. Настойчиво шли и шли по пятам. И каждый новый день их оставалось всё столько же, будто они и не падали, сражённые метко пущенной стрелой или ударом копья. Но это легко объяснялось — юхти, по сути своей, телесны лишь наполовину и, погибая, они вновь возрождаются, и это происходит каждую ночь. И победить их человеку было невозможно. Сегодняшняя ночь вполне могла стать для братьев роковой: хватит ли сил до рассвета отражать напуски взбесившихся тварей?

Лес впереди был уже виден, но это не радовало, а лишь заставляло задуматься о неизбежном. Каждый обдумывал, что надлежит сделать до подхода юхти. Наученные опытом, не полагаясь более на защиту хёнки и огня, они обносили свои стоянки завалом из сваленных деревьев и коряжин, чтобы затруднить нечисти подходы к хижине. На сооружение этой нехитрой городьбы уходило немало времени и сил. Но и это не помогало, а лишь замедляло стремительность нападений юхти.

Под ногами похрустывал свежий снежок, что наносило из низких тяжёлых туч, шуршала сухая трава. Не сбавляя хода, братья продолжали брести к медленно растущей, поднимающейся из заснеженной земли бурой стене леса.

Юхти, тоже почувствовав близость завершения перехода людей, ускорились и начали понемногу подтягиваться ближе. Оглянувшись на них, Алмори зло и грозно прорычал и потряс над головой топором. Атхо лишь устало пробормотал:

— Надо скорее. Успеть бы кувас поставить до их появления.

Братья, превозмогая тяжесть в натруженных ногах, пошли быстрее. Вскоре оба совершенно промокли от пота и тяжело хватали ртом холодныё ветер. Они уже почти бежали, и всё равно юхти не только не отстали, но ещё более сократили разделявшее их расстояние.

Когда до леса оставалось несколько десятков шагов, Атхо в последний раз кинул взгляд за спину и весь похолодел. Юхти были совсем близко: теперь каждая из этих тварей была видна отчётливо. Но испугала Атхо не сама близость юхти, а то, что они уже сошли с их с братом следа и растянулись широким полукольцом, заходя справа и слева. Нечисть готовилась к атаке. Атхо не стал ничего говорить идущему впереди брату: скоро и так всё сам поймёт, а лишь поудобнее перехватил копьё.

И всё равно, войдя в синеватый полумрак леса, оба почувствовали некоторое облегчение, малообъяснимое, если учесть, что юхти не дадут им продыху. Но лес всё же обещал хоть какую-то защиту: хижину, огонь и намо. Братья шли и посматривали по сторонам, выбирая удобное для лагеря место. Медлить было нельзя: сзади уже долетал многоголосый мерзкий хохот. Небольшая ровная прогалина в плотно стоящих древесных стволах показалась обоим вполне подходящей.

Они скинули поклажу и принялись ломать тонкие сухостоины для постройки куваса. Судя по голосам юхти, у них уже почти не оставалось времени. Леденящая кровь в жилах перекличка существ, порождённых тьмой, говорила охотникам, что они уже практически окружены, ещё немного — и в просветах между деревьями замелькают стремительные тени. Алмори и Атхо торопливо стаскивали сучковатые жерди и еловый лапник на выбеленную снегом полянку. Лица их раскраснелись от усердия, глаза настороженно шарили вокруг.

— Они уже здесь, — долетел до Алмори приглушённый вздох брата.

Он прервал работу и обвёл взглядом обступающий их лес. Да, юхти были здесь! В сгущающихся сумерках он увидел горящие злобой огоньки их глаз и уловил краем глаза какое-то движение сначала слева, а потом — справа от себя. Правда, пока юхти держались на расстоянии, видимо, дожидаясь темноты, магически удваивающей их силы.