Александр Бушков - Копья и пулеметы [litres]

Вполне возможно, злости и тревоги его величеству прибавляли примеры, имевшиеся тут же, под боком. Еще во второй половине XVII в. американские колонии, такое впечатление, начали потихонечку пробовать на прочность власть далекого Лондона и помаленьку «откусывать» себе новые и новые кусочки вольности. Еще при Карле Втором колонии Массачусетс, Коннектикут, Плимут и Нью-Хейвен объединились в некую конфедерацию, присвоившую себе часть прав по внешним сношениям и внешней торговле. У Карла не нашлось времени, чтобы всерьез их приструнить. «Построить» расшалившихся колонистов попытался Иаков Второй, но тут его свергли, и конфедерация осталась при всем достигнутом.

В 1660 г. колония Мэн за сотню с лишним лет до американской революции провозгласила себя независимой и суверенной республикой. Тут уж в Лондоне отреагировали мгновенно: губернатора, провозгласившего себя президентом республики, сместили, но этим все репрессии и ограничились…

В 1689 г., едва до Америки с очередным кораблем добралось известие о смещении и изгнании Иакова Второго, колония Нью-Йорк подняла форменный мятеж. У колонии была многочисленная и сильная милиция, обстрелянная в войнах с индейцами, а королевских войск там было мало, и они сдались после недолгой перестрелки. После этого колония целых два года жила вольной республикой – впервые в американской истории создала ассамблею, вполне себе вольный и дееспособный орган местного самоуправления, назначила правительство отнюдь не из высоких и богатых персон – из кустарей-одиночек, ремесленников, небогатых лавочников, мелких купцов. На третий год приплыла все же королевская эскадра, высадила сильный десант, быстро аннулировавший республику. Двух главных деятелей республики повесили, но этим репрессии опять-таки ограничились, причем ассамблею не отменили, что послужило примером для других колоний и неслабо потом аукнулось…

Так вот, захватив Новую Францию, англичане не стали менять в тамошнем устройстве абсолютно ничего. Губернаторы трех военных округов, на которые разделили свежезахваченную колонию, сохранили в неприкосновенности и сеньориальную систему, и денежные подати, и общественные работы. О каких-либо выборных органах местного самоуправления и речи не заходило. Губернаторы располагали прямо-таки диктаторской властью: только они имели право создавать гражданские и уголовные суды, производить земельные пожалования, назначения на высшие административные и церковные должности, распоряжаться казной, собирать ополчение, вести войну против «врагов, пиратов и бунтовщиков». На должности мировых судей должны были назначаться только протестанты – притом что 99 % населения колонии составляли французы-католики. Делопроизводство и судопроизводство велись только на английском языке, которым подавляющее большинство французов опять-таки не владело. Католики лишались всяких политических прав и возможности занимать государственные должности.

Все эти жесткие меры были предприняты исключительно для того, чтобы «держать в узде» французское большинство. Сеньоры-французы без всяких протестов поменяли хозяина – тем более что земли у них никто и не думал конфисковывать – ну, разве что хлынувшие в Новую Францию (теперь «колонию Квебек») англичане скупали поместья разорившихся или уехавших во Францию сеньоров. И наделяли земельными участками отставных солдат и офицеров – английских, понятно, чтобы создать противовес французам.

В Квебек хлынули англичане – в первую очередь торговцы, предприниматели, земельные спекулянты. Они быстро захватили в свои руки оптовую торговлю и большую часть торговли мехами. Одним словом, французов держали чуть ли не на положении «белых индейцев» – исключая, понятно, сеньоров и верхушку католического духовенства, ради своих привилегий охотно поддерживавшую английскую администрацию.

А по ту сторону границы уже гремела Война за независимость… Решив не останавливаться на достигнутом, осенью 1774 г. в Квебек вторглись части американской революционной армии. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что в конце концов американская экспедиция потерпела поражение. Произошло несколько мятежей, устроенных уже франкоязычными канадцами, но все они в конце концов были подавлены. Правда, так никогда и не доискались, кто же поджег склады английской армии и королевские судоверфи…

В 1791 г. Лондон сделал некоторые послабления. Провинция Квебек была разделена на Нижнюю Канаду (с английским населением) и Верхнюю Канаду (с французским). Губернаторы обеих провинций были наделены высшей законодательной, судебной и военной властью. Демократией, правда, повеяло, но самую чуточку. При губернаторах были созданы колониальные парламенты, состоявшие из законодательного совета и ассамблеи. Однако демократией именно что повеяло: члены совета назначались губернатором пожизненно, и их посты переходили по наследству, а для выборщиков в ассамблею требовался довольно высокий имущественный ценз. И все старые феодальные права оставались в силе.

Демографический состав колоний менялся. Во-первых, туда переселилось несколько десятков тысяч лоялистов – американцев, в Войне за независимость державших сторону британской короны и после провозглашения США вынужденных эмигрировать. Во-вторых, началась интенсивная эмиграция в Канаду из Англии – только с 1815 по 1837 г. прибыло около полумиллиона человек. Интересный нюанс: к этому времени в руках французов находилась только двадцатая часть банковского и промышленного капитала, что симпатий к английской администрации не прибавляло и у людей зажиточных.

А если учесть, что и со «своими», уроженцами Британских островов, денежные тузы обращались так, как они привыкли в метрополии…

Однако времена стояли уже другие. Как и в метрополии, стали во множестве возникать профсоюзы. В 1833 г. уже существовали профсоюзы печатников, обувщиков, плотников, портных, механиков, судостроителей, каменщиков, сапожников, строителей каналов, рабочих других профессий. Начались уже организованные выступления. Как и в метрополии, началось движение за избирательные реформы. Как и в метрополии, поначалу, подобно чартистам, полагались исключительно на петиции. Под такой петицией было собрано 50 000 подписей, и депутация от профсоюзов доставила ее в Лондон. Как и следовало ожидать, парламент ее отверг. А губернатор Нижней Канады дважды разгонял ассамблею за «оппозиционный дух». Вторую петицию, под которой стояло уже 87 000 подписей, постигла та же участь – ну, разве что власти убрали из Канады лорда Дальхауза, генерал-губернатора Британской Северной Америки, очень уж одиозная была личность, всех достал, на каком бы языке они ни говорили. Тем «реформы» и кончились.