Александр Бушков - Копья и пулеметы [litres]

Каннинг в письмах к королеве протестовал и против этого. У него хватило власти отклонить поданную ему английской «общественностью» в Калькутте петицию, требовавшую введения в Индии военного положения – что сделало бы террор вовсе уж лютым и «законным». Тогда «общественность» дала ему ироническое прозвище «милосердный Каннинг» и направила уже королеве новую петицию, требуя уволить Каннинга, чей совершенно неуместный гуманизм непригоден для обуздания мятежников.

Королева эту петицию отклонила. Вполне возможно, и ее не стоит изображать одной лишь черной краской. Или просто понимала, как опытный политик, прекрасно разбиравшийся в управлении империей: сами по себе карательные меры проблему не решат. Как указывалось по другим поводам: штыком просто взять власть, но усидеть на штыках очень трудно… Леди Каннинг она говорила: «Я полагаю, что к религиозным вопросам следует относиться с величайшей осторожностью. В их религию нам ни в коем случае не стоит вмешиваться, в чем нас обвиняют фанатично настроенные местные жители. Мы должны строго соблюдать все их религиозные обычаи, так как сейчас никто не знает, к чему это может привести и когда все кончится».

Безусловно, не стоит видеть в этом одно только лицемерие – скорее уж тонкий политический расчет, обернувшийся реальными делами: в поминавшейся правительственной Декларации от 1 ноября 1858 г. по инициативе Виктории и принца Альберта была убрана та часть, где говорилось, что королева «правомочна принимать меры для подрыва местных религиозных верований и обычаев». И вписан другой: «Глубокая привязанность ее королевского величества к собственной религии, несомненно, будет гарантом уважения к религиозным чувствам индийского народа и предотвратит любые попытки правительства нарушить традиционные верования и местные обычаи».

Какими бы побуждениями это ни было продиктовано, соблюдалось до самого конца английского владычества в Индии. Уже в XX в. Индию сотрясет мощное движение за независимость (и жертвы вновь будут исчисляться миллионами), но никогда не будет попыток массового обращения индусов и мусульман в какую-то из английских религий.

Кроме того, согласно Декларации, помиловали и отпустили по домам всех индийцев, не принимавших участия в убийстве мирных англичан. Карательные экспедиции прекратились. А главное, должен доложить с чувством глубокого удовлетворения, восстание сипаев прозвучало похоронным звоном для Ост-Индской компании. Той же Декларацией она была отменена и распущена. Управление Индией, как и другими английскими колониями, переходило непосредственно к королеве и правительству, и в Индию был назначен английский вице-король. Это вовсе не было «национализацией» – акционеры компании получили компенсацию в 3 млн фунтов стерлингов, но от управления Индией оказались отстранены навсегда. Правда, чисто формально компания была окончательно ликвидирована, по одним источникам, в 1873 г., по другим – в 1876-м. Но все это время она уже никакой деятельности не вела – как пишут сами англичане, кучка ее чиновников «прозябала» в каком-то домишке в Лондоне (а в 1876 г. королева Виктория была провозглашена императрицей Индии). В административном аппарате появилось некоторое количество индийцев – как легко догадаться, на третьестепенных постах.

А в заключение – отрывки из воспоминаний не просто очевидца, а участника событий, того самого английского бригадного генерала Нила, действовавшего в городе Аллахабад, его окрестностях и одноименном округе.

«Военные и штатские в равной мере вершили кровавый суд или убивали туземцев без всякого судебного разбирательства, независимо от пола и возраста. В архивах нашего английского парламента, в документах, отправленных в Англию генерал-губернатором и его советником, зафиксировано, что «старики, женщины и дети приносятся в жертву, равно как и те, кто виновен в участии в восстании». Их не вешали с соблюдением церемоний, а попросту сжигали живыми в деревнях, кое-где их «просто расстреливали». «Группы добровольных вешателей отправлялись в районы, и при этом не было недостатка в палачах-любителях. Один джентльмен хвастался количеством людей, которых он прикончил «совершенно мастерски», используя в качестве виселиц деревья манго, а слонов вместо подставок, причем жертвы этого дикого правосудия подвешивались, как бы ради развлечения, в форме восьмерок».

Современные индийские историки считают, что в результате этих карательных операций обезлюдели целые провинции, а число жертв близко к десяти миллионам человек. Историки английские протестуют: по их мнению, погибли «всего» несколько сотен тысяч человек. Как-то больше веры индийцам: учитывая, что англичане и до сипайского восстания погубили многие миллионы индийцев, где штыком и картечью, где ограбив до нитки, отобрав землю и лишив всех ремесел. Особо напоминаю: дикий террор в ходе сипайского восстания происходил в те самые годы, когда англичане поднимали шум до небес об «ужасах российского крепостного рабства» и проливали реки крокодиловых слез о судьбе поляков, «стенавших под русским игом»…

Англичане и после этого вели себя в Индии как неприкрытые расисты (в чем неизмеримо превзошли все колониальные государства). Неру: «Мы в Индии узнали расизм во всех его формах с самого начала английского владычества. Вся идеология этого владычества была идеологией «народа господ» и господствующей расы, и структура правительства была основана на ней; идея господствующей расы заложена в империализме. Эта мысль не была завуалирована, она была провозглашена властителями в недвусмысленных выражениях. Но еще убедительнее слов были те дела, которые их сопровождали, и поколение за поколением, год за годом Индия в целом и каждый отдельный индиец подвергались оскорблениям и унижению, а также презрению. Нам говорили, что англичане – раса владык, сам бог даровал им право управлять нами и держать нас в подчинении; если мы протестовали, то нам напоминали о «тигрином праве расы владык».

Вот один из множества примеров, когда англичане в выражениях не стеснялись. В 1883 г. шли оживленные дебаты вокруг так называемого «законопроекта Ильберта», по которому индийцы получали бы некоторые послабления, а английская политика в их отношении приуменьшила бы неприкрытый расизм. Сетон Керр, секретарь по иностранным делам в правительстве Индии, заявил открыто: «Этот законопроект оскорблял взлелеянное убеждение, разделяемое каждым англичанином в Индии, от высшего до низшего, помощником плантатора в его скромном домике и издателем в ярко освещенной столице – от них и до главного начальника, правящего важной провинцией, и до вице-короля на его троне, убеждение каждого человека в том, что он принадлежит к расе, которой самим богом предназначено править и покорять».