Ксения Чепикова - Человек, научивший мир читать [История Великой информационной революции]

Это почти 3000 современных долларов. Apple II, выпущенный в 1978 году, стоил 1298 долларов без монитора, чуть больше 5000 долларов сегодняшних – цена была заметно выше, чем у похожих конкурентов Commodore и TRS-80, потому он был с цветной графикой, которую конкуренты ввели только 2–3 года спустя.

IBM PC 1981 годав самой дорогой конфигурации продавался за 3000 долларов, самая дешевая версия стоила всего 1565 (4400 долларов образца 2018 года). Стандартная цена на первый Macintosh в 1984 году составляла 1995 долларов – примерно 4800 долларов в современном эквиваленте.

Тематика изданий довольно сильно различалась по странам. Практичные англичане печатали исторические хроники, географические сочинения, путевые заметки, словари, книги по сельскому хозяйству и домоводству, из художественной литературы – поэмы, романы, пьесы. Немцы, с увлечением отдавшиеся Реформации, издавали труды Лютера – он был бешено популярен, напечатали всего 3700 его сочинений – и других реформаторов, множество листовок и брошюр полемического характера. Мечтательные итальянцы – художественную литературу национальных авторов: Данте, Боккаччо, Петрарка. Голландцы тоже увлеклись Реформацией, но печатали не Лютера, а самых разных реформаторов из всех стран Европы; огромной популярностью пользовался Эразм Роттердамский, даже после внесения его в список запрещенных авторов. В утонченной Франции из-под печатного пресса выходили старые добрые античные классики, рыцарские романы, сказки, труды гуманистов и лингвистические работы [66] Есипова (2011), 238. .

Еще сам Гутенберг сообразил, что Библия в 1282 страницы – проект трудоемкий и долгий. А деньги нужны быстро и желательно много. Поэтому он взялся за целый ряд мелких проектов, к великому неудовольствию своего партнера Фуста: календари, листовки, грамматики. Довольно большая часть из них осталась нереализованной, но новую рыночную нишу Гутенберг нащупал.

В 1453 году турки завоевали Константинополь, вызвав бурю эмоций в Европе. Папа римский Пий II посчитал своим долго донести идею о турецкой опасности до всех христиан, сплотив людей против общей угрозы, – нужен был новый крестовый поход. Гутенберг со своим прессом оказался тут очень кстати. Он и его последователи напечатали несчетное количество антитурецких листовок. До наших дней дошли сведения об одной такой листовке, обещавшей отпущение грехов за участие в крестовом походе против турок, который, впрочем, так и не состоялся, – ее тираж был 190 000 экземпляров! Для того времени – какие-то заоблачные цифры! [67] Kaufmann (2017), 30.

Османская экспансия – актуальнейшая проблема для Европы XVI века, одна из центральных тем общественно-политической дискуссии. В XIV веке турки завоевали Болгарию, Сербию, Хорватию, Боснию, Албанию, Молдавию, часть Венгрии, а в 1453 году и сам Константинополь. В 1529 году, а потом еще раз в 1683 году они будут осаждать Вену, подобравшись к самым границам христианского мира. Поэтому в тогдашнем медийном пространстве турецкая угроза – примерно как тема исламского терроризма в наши дни: одна из главных «страшилок» и неисчерпаемый источник образов врага. У всех на слуху. Из периода до 1500 года сохранилось, по меньшей мере, 843 издания, посвященных антитурецкой теме.

Еще один хит продаж XV – начала XVI века – индульгенции, то есть папские грамоты с отпущением грехов. Они тогда как раз массово вышли на рынок, понадобились крупные тиражи, и типографы охотно взялись за дело: одностраничная печать – быстрая и прибыльная. Многие из них разбогатели как раз на таких заказах. Более того, можно утверждать, что часть тогдашних типографий вообще открылась и выросла благодаря индульгенциям. Папские заказы обеспечили быстрое распространение наборной печати по всей Европе [68] Ibid. .

Индульгенция – первоначально просто отпущение греха. Начиналось все безобидно: богатый человек грешит, кается, жертвует церкви новый алтарь или дорогое распятие, а местный епископ отпускает грех. Потом появились папские грамоты, в которых оговаривалось отпущение отдельных грехов за определенные заслуги – паломничество, крестовый поход. И довольно быстро папы сообразили, что ими можно торговать: выдавать индульгенции не конкретным людям на конкретные грехи, а поставить дело на поток. Начиная с эпохи Возрождения, торговля ими принимает массовый характер, и теперь отпущение грехов за деньги доступно не только богачам – есть товар на любой кошелек. Продают индульгенции теперь не только папы, но и архиепископы и епископы. Грамоты образовывают целый самостоятельный рынок, где торгуются наподобие ценных бумаг.

Когда в 1506 году на постройку собора св. Петра в Риме понадобились деньги, папа Юлий II, а за ним и Лев X, выводят рынок индульгенций на новый уровень. Грамоты штампуются в промышленных масштабах, торговля ими сопровождается активнейшей рекламной кампанией, а занимаются этим специальные продавцы-проповедники – отличные ораторы с планом продаж. Некоторые из них в погоне за прибылью обещают покупателям вещи, напрямую противоречащие доктринам церкви. Но это работает – доверчивые обыватели исправно несут деньги в надежде избавиться от адских мук.

Ничем хорошим жадность римских пап не кончилась. Массовая торговля индульгенциями и ее абсурдный, откровенно антихристианский характер вызвали резкую критику даже в церковных рядах, что в конце концов привело к Реформации. 95 тезисов священника Мартина Лютера, с которых все началось, – как раз самый успешный случай такой критики. Ирония судьбы: типографская инфраструктура Европы выросла во многом на заказах на печать индульгенций, а потом Лютер и его коллеги-реформаторы использовали ее, чтобы донести до всей Европы свои идеи о порочности этой практики, а заодно и собственную картину нового мира.

Книгопечатание оказалось также идеальным решением в производстве учебников: при переписывании трудно достичь идентичности и отсутствия ошибок – два важнейших качества для учебника. Описанные выше тенденции развития общества, результатом которых стал рост числа школ, диктовали спрос на качественный учебный материал. Гутенберг и его последователи печатали в основном латинские грамматики. Но лишь с тех пор, как средний студент смог позволить себе покупать книги по любым дисциплинам, университетское образование вышло на новый уровень. Знание перестало быть личным достоянием профессоров, появился доступ к альтернативным мнениям, возникла академическая дискуссия, появилось научное сообщество [69] Rüegg (1993), 407; Kaufmann (2017), 31. .

Рынок – это коммуникационное пространство. Экономический обмен сопровождается установлением культурных связей. Особенно на книжном рынке, потому что его продукт отвечает за трансляцию знаний, мнений и ценностных представлений, обеспечивая культурную интеграцию. Пока латынь была основным языком книг – книжный рынок выступал коммуникационной платформой для образованных людей всей Европы. Крушение единого католического мира, переводы Библии на национальные языки, появление региональных книжных рынков – все это, с одной стороны, увеличило количество читающих. Это часть информационной революции. С другой стороны, появились языковые барьеры, разделившие общность книжных людей. Каждый из национальных рынков со временем стал больше, чем весь рынок латинских книг в начале Нового времени. Но исчезло кое-что, объединяющее образованных людей в единую европейскую общность. Переводы только частично помогали преодолеть этот барьер [70] Fischer (2010), 1–2. .