Владимир Богораз - Восемь племен

Начался Щелеватый перевал. Их веселье увеличилось. За этой каменной грядой лежала широкая Телькенская тундра, в глубине которой скрывались их стойбища.

Колхоч и Ваттан ждали на вершине горы по другую сторону перевала, по временам припадая ухом к земле, чтобы уловить отдалённый звук.

Наконец снизу долетело лёгкое щёлканье, похожее на шелест сотен небольших и проворных крыльев. Это олени, идущие по дороге, слегка задевали нога за ногу задними роговыми пальцами своей широкой стопы. Мурлыкающее пение женщин долетало, как жужание больших жуков в густой траве; крики пастухов раздавались, как отдалённое хлопанье бича: «Хак! Хак! Хак!»

Медленно-медленно стадо поднималось вверх, с извилины на извилину, приближаясь к перевалу.

Ваттан осторожно выглянул из-под прикрытия, дожидаясь, пока голова стада перегнётся через гребень и начнёт вытягиваться по спиральной дороге. Олени теперь уже были близко. Всё стадо растянулось, как длинная серая лента, нижний конец которой ещё не вышел из-за поворота. Колхоч и Ваттан вдруг выскочили из засады и побежали навстречу стаду. Ваттан размахивал арканом, описывая им длинные волнистые круги в воздухе, и испускал громкие гортанные крики, которыми пастухи обыкновенно побуждают стадо повернуть назад. Колхоч размахивал копьём и тоже кричал, подражая товарищу. Испуганные передние ряды остановились, потом повернули назад и столкнулись с задними. Началось смятение. Центр стада продолжал подниматься в гору. Вдруг сбоку выскочила другая засада с таким же шумом и криками. Товарищи Ваттана также размахивали копьями и арканами; свирепая нарта Колхоча врезалась с размаху в стадо, прямо под ноги Екуйгина, который в остолбенении смотрел на приближающихся врагов, убеждённый, что это горные духи, желающие отнять от них добычу. Через минуту бешеная свора обвила его ремнями и верёвками упряжки и, сбившись над его истерзанным телом в огромный живой клубок, стремглав покатилась с горы, громыхая нартой.

Верхняя половина стада, столпившаяся на площадке, в безумном ужасе тоже покатилась вниз, как живая лавина. Подпаски и Теуль были мгновенно растоптаны, но Мами, побуждаемая бессознательным инстинктом самосохранения, вскочила на спину новому вожаку стада, высокому пёстрому оленю с белым пятном на лбу, и, как привидение, помчалась вниз, крепко ухватившись за его мохнатую шерсть и сопровождаемая, как почётной стражей, самыми крупными быками, которые всегда держались вместе.

Мышееды, ехавшие и шедшие в хвосте стада, не успели даже остановиться, чтобы посмотреть вверх. Лавина борющихся, фыркающих, вскакивающих друг на друга животных накатилась на них, как гигантская волна, и раздавила их всех, как осыпь скалы, обрушенная землетрясением; через минуту стадо покатилось дальше, на земле остались только осколки изломанных нарт и истоптанные трупы.

Ваттан с товарищами продолжали бежать сзади, крича и размахивай копьями. Чтобы не отставать от оленей, они падали на спину и, по обычаю пастухов, катились вниз, подняв кверху ноги и действуя копьём, как тормозом. Меховая одежда была так скользка, что они стали догонять обезумевшее стадо, но на последнем повороте их неожиданно встретил дождь стрел. Пятеро, воткнув копья в снег, вскочили на ноги, но один из оленных воинов, тот самый, который взбирался на гору сзади всех, остался на земле, поражённый в живот отравленной стрелой.

Человек с двадцать Мышеедов, которые шли пешком сзади поезда, успели спастись от погрома, прижавшись у каменной стены в самом углу поворота. Стадо промчалось мимо, почти не задевая их. Но вместе с последними оленями катился монументальный Рынто, который, увидев товарищей, тотчас же отскочил в сторону и сделал усилие, чтобы остановиться. Во время катастрофы он был в самой голове стада и поэтому не был растоптан. Кроме того, он был так близко к выскочившей засаде, что успел узнать Колхоча и высокого Ваттана и сообразить, в чём дело. Теперь он хотел отомстить им или, в худшем случае, подороже продать свою шкуру.

Ваттан с товарищами остановились и посмотрели друг на друга. Их было только пять человек, и они с удивлением видели, что луки были только у Колхоча и Ваттана, тогда как остальные трое в беспорядке дикого нападения забыли свои на собачьей нарте. Мышееды были без шлемов и без панцирей, которые тоже остались на нартах, но с луками в руках, ибо эти дикие воины не расставались с луком даже ночью. Они стояли все вместе и держали наготове свои предательские стрелы, похожие на окостеневших змей. Ваттан и его товарищи невольно отступили назад, ища прикрытия. Ваттан посмотрел вниз, дожидаясь второй половины отряда, потом приложил пальцы к губам и пронзительно свистнул. Эхо громко отозвалось, и удвоенный звук покатился вниз по корытообразному ущелью, но никого не было видно на дороге.

— Их только пятеро! — сказал Рынто. — Идём к ним!..

Они двинулись вперёд снова, заставив оленных воинов отступить, ибо ядовитые стрелы давали им огромное преимущество.

В эту критическую минуту на верху стены, над дорогой, послышался свист и глухой шум; град каменных обломков свалился на голову Мышеедам как будто с неба. Оленные воины тесно прижались к стене, избегая ударов.

— Горные духи с нами! — кричали они вне себя от восторга. — Вот вам, проклятые!

На скалах никого не было видно, но камни продолжали прилетать вниз, убивая человека за человеком, тем более что поражённые ужасом Мышееды падали ничком на землю, предоставляя новым врагам более заметную цель. Только огромный Рынто, пробираясь по карнизу у самой стены, быстро спускался, собираясь опять ускользнуть. Но Ваттан не хотел никого отпустить невредимым. Натянув свой огромный лук, он пустил в убегавшего воина стрелу длиной в полтора локтя, которая пронзила его насквозь и пригвоздила к скале.

— Это вам за воинов Мами, — громко сказал Ваттан, видя, что все Мышееды перебиты. — Идём вниз! — крикнул он товарищам.

На другом нижнем повороте дороги показался второй отряд.

Пользуясь беспечностью Мышеедов, они так приблизились к ним, что ехали за ними почти по пятам, держась настороже и напряжённо прислушиваясь к малейшему шуму впереди. Им удалось пропустить стадо мимо себя на самом удобном месте, где скалы несколько расходились и спускались к дороге косогором, так что, отъехав в сторону, они могли смотреть на бегущих оленей сверху вниз. Они стояли на таком видном месте, что Мами, пробегая мимо на своём скакуне, вдруг узнала своих знакомцев с Чагарского поля. Вне себя от радости, она попыталась направить быка на косогор, потом вдруг вскочила обеими ногами на загорбок своего оленя и перебежала по серому животному морю колышущихся спин с тою же уверенностью, с какой несколько дней тому назад балансировала на натянутой шкуре.