Джон Гай - Елизавета. Золотой век Англии

В соответствии с последней волей Елизаветы ее тело не было забальзамировано [1580] Diary of John Manningham. Bruce (ed.). P. 159. О бальзамировании говорится лишь в одном источнике: Clapham. Certain Observations. Read, Read (ed.). P. 112. . В те времена останки большинства монархов и самых состоятельных подданных после смерти подвергались бальзамированию, что позволяло сохранять их почти в неизменном виде долгое время. Бальзамировщики разрезали тело от горла до паха, извлекали внутренности, которые затем погребались отдельно, промывали образовавшиеся полости уксусом и заполняли их солью и специями. После этого тело плотно заворачивалось в вощеную ткань (обычно лен или шелк). Наконец, тела усопших одевали в нарядную одежду, в которой те и представали перед людьми в день погребения [1581] CSPV, 1603–1607, no. 6; Diary of John Manningham. Bruce (ed.). P. 159; R. Horrox. Purgatory, Prayer and Plague // Death in England. P. C. Jupp, C. Gittings (ed.). Manchester, 1999. P. 99–100. .

Елизавета была не единственной, кто отказался от этой процедуры. Мэри Перси, графиня Нортумберленд, в 1572 году также особо оговорила, что ни один бальзамировщик не должен прикасаться к ее телу после ее смерти: «Мне никогда не нравилось представать в слишком дерзком виде перед женщинами, и я бы уж точно не желала, чтобы меня касался любой из живущих мужчин, будь он даже врачом или хирургом» [1582] C. Gittings. Sacred and Secular, 1558–1660 // Death in England. Jupp, Gittings (ed.). P. 156–157. . Вполне возможно, Елизавета, «королева-девственница», исходила из схожих соображений; но реальность была такова, что, несмотря на все ее пожелания, разложение ее тела необходимо было замедлить. Спасти ситуацию могла бы все та же вощеная ткань — при правильном использовании она позволила бы приостановить процесс примерно на месяц, — но те, кому поручили обернуть в нее тело королевы, отнеслись к своей задаче крайне небрежно. Взяв за свою работу оплату в полном размере, они присвоили часть выданной им ткани, вследствие чего тело Елизаветы оказалось завернуто неплотно [1583] Diary of John Manningham. Bruce (ed.). P. 159. .

Тело королевы перевезли из Ричмонда в Уайтхолл ночью, на судне, задрапированном черной тканью и освещенном факелами, и поместили на королевском ложе. Однако похоронная церемония не могла состояться без дозволения нового короля [1584] Clapham. Certain Observations. Read, Read (ed.). P. 110. . Яков же заявил, что не торопится с путешествием на юг. Поразившая Лондон эпидемия чумы, которая уже погубила тысячи людей, энтузиазма не добавляла.

6 апреля Яков, находясь в безопасности в городе Берик-апон-Туид, продолжал настаивать, что «окажет усопшей королеве все подобающие ей почести» [1585] Ellis, 1st Series, III. P. 65–66. . Искренность его вызывает некоторые сомнения: Яков упорно отказывался носить траур по женщине, которая оставила ему свой трон, и не позволял королеве Анне, придворным, иностранным послам и их сопровождающим облачаться в черное в его присутствии. Маркиз де Росни, специальный посланник Генриха IV, выехавший из Парижа в траурном одеянии, по прибытии услышал, что «ни одного посла и ни одного другого иностранца или англичанина не велено пускать… в черных одеяниях». У маркиза не оставалось иного выбора, кроме как приказать всем своим сопровождающим «избавиться от черных костюмов и постараться раздобыть другие» [1586] CSPV, 1603–1607, no. 40; Memoirs of the Duke of Sully during His Residence at the English Court. Dublin, 1751. P. 126–127; Richards. The English Accession of James VI. P. 524–525. .

С последнего вздоха королевы и до момента ее погребения все вели себя так, будто она и вовсе не умирала. Как вспоминал Скарамелли, «советники по-прежнему исполняют те же церемонии в ожидании ее прибытия, как будто она не лежит сейчас в гробу, обернутая в вощеное полотно и скрытая под слоями металла, дерева и ткани, а вышла прогуляться по аллеям своего сада, как всегда делала в это время года» [1587] CSPV, 1603–1607, no. 6. .

Вскоре стало ясно, что дальше погребение откладывать нельзя [1588] SP 14/1, no. 21. . В четверг 28 апреля, через четыре дня после Пасхи, похоронная процессия длиной в полмили направилась к Вестминстерскому аббатству. Ее возглавляли 260 бедных женщин из местных домов призрения. Женщины, одетые в черное и покрывшие головы льняными платками, шли рядами по четыре. За ними следовали служащие королевского двора, градоначальник, олдермены Лондона и судьи. Вслед за ними шли тайные советники, епископы, архиепископ Кентерберийский и представители знати в порядке возрастания титула. Далее следовали придворные дамы Елизаветы. Шествие замыкали Рэли как капитан королевской гвардии и его солдаты, маршировавшие по пять человек в ряд. Их алебарды были направлены в землю и обернуты черной тканью [1589] SP 14/1, nos. 51–54; Clapham. Certain Observations. Read, Read (ed.). P. 111–115; Nichols, III. P. 621–627; W. A. Jackson. The Funeral Procession of Queen Elizabeth // The Library, 4th Series, 26 (1946). P. 262–271. .

Граф Вустер, сменивший Эссекса на посту королевского конюшего, символично вел в поводу верховую лошадь без наездника. В процессии участвовал и посол Франции де Бомон; он покрыл голову черным капюшоном и облачился в длинные черные траурные одеяния, а длина его шлейфа составляла около пяти метров. Скарамелли прийти отказался, объяснив это тем, что своим присутствием в протестантской церкви он мог оскорбить папу и поставить под угрозу спасение своей души [1590] CSPV, 1603–1607, no. 36; Clapham. Certain Observations. Read, Read (ed.). P. 111–112. .

Тело Елизаветы во время церемонии располагалось на самом видном месте. Обитый пурпурным бархатом гроб стоял на открытой повозке, запряженной четырьмя крупными лошадьми, каждая из которых была накрыта черным бархатом с вышитыми на нем гербами Англии и Ирландии. На украшенной металлом и тканью деревянной крышке гроба, теперь уже плотно закрытой, было вырезано проработанное до мельчайших деталей изображение королевы, одетой в одеяния монарха, с короной на голове и скипетром в руке. По словам свидетелей, тщательно раскрашенный рельефный портрет «был исполнен столь искусно, что королева на нем выглядела как живая» [1591] SP 14/1, no. 52; Clapham. Certain Observations. ReadRead (ed.). P. 112. . Тканевый навес над повозкой удерживали шестеро рыцарей, одетых в мундиры с гербами; двенадцать баронов, по шестеро с каждой стороны, держали в вытянутых руках гербовые знамена ярких цветов. Сразу за ними шла маркиза Нортгемптон, назначенная Сесилом главной плакальщицей, в сопровождении главных союзников последнего — Ноттингема и Бакхёрста, полностью одетых в черное.