Джон Гай - Елизавета. Золотой век Англии

Елизавета действительно была королевой на виду, но королевой с хваткой; несмотря на сказывающийся возраст, она стремилась показать, что все еще уверенно контролирует ситуацию. И никому, от давних членов Тайного совета до менее значимых придворных, не дозволялось об этом забывать.

В понедельник 6 июля 1590 года, вернувшись в Гринвич после трехдневного пребывания в гостях у лорд-канцлера Хэттона в Или-Плейс, Елизавета, немало обеспокоенная предметом предстоящего обсуждения, своим лучшим почерком написала в Эдинбург Якову VI следующее письмо:

Позвольте предостеречь Вас, что в обоих королевствах, Вашем и Моем, поднимает голову секта изменнического толка, члены коей не желают признавать над собою королевской власти, но признают лишь власть пресвитеров и жаждут править с нами наравне, оправдывая сии воззрения Словом Божиим, каковое трактовать они считают вправе лишь самих себя. Нам надлежит обратить на них самое пристальное внимание, ибо в сердцах наших подданных они сеют сомнения в вере и непогрешимости нашей. Свои же помыслы касательно того, сколь пагубные следствия сие может поиметь, Я предпочту оставить при себе, а не доверять бумаге [560] SP 52/46, fo. 5. .

Тревога Елизаветы объяснялась полученным ею незадолго до этого донесением Хэттона о группе протестантских диссидентов, называвших себя пресвитерианами. Эти люди не просто осмелились критиковать ее религиозные реформы, но и вознамерились заменить созданную ею систему более радикальной кальвинистской альтернативой. Королева была убеждена, что все эти так называемые святые, кальвинисты во втором поколении, многих из которых обучал и вдохновлял женевский преемник Кальвина Теодор Беза, еретики и раскольники, поскольку отвергают ценности монархического мироустройства, завещанного людям самим Господом, и склоняют верных ей подданных к предательству не менее, чем Филипп II или папа римский.

Пресвитериане верили, что Церковь должна управляться на квазидемократических основаниях пасторами, богословами, старейшинами и дьяконами, избираемыми на уровне конгрегаций, и считали, что все священнослужители должны обладать равным статусом. В предложенной ими системе церковной иерархии не оставалось места ни королеве, которая в соответствии с Актом о верховенстве 1559 года считалась «Верховной правительницей Церкви», ни даже архиепископам и епископам. Подобные мнения, как опасалась Елизавета, могли превратить Церковь в инструмент социального уравнивания и грозили подорвать королевский авторитет.

Елизавета, хоть она и не собиралась обсуждать эту тему с кем бы то ни было, давно уже думала о том, что Акт о единообразии, проведенный Бёрли и его сподвижниками через парламент, несмотря на ярые протесты его противников, и одобренный палатой лордов в 1559 году с перевесом всего в три голоса, приближал Церковь Англии к идеалам протестантизма гораздо сильнее, чем ей бы того хотелось. В то время королева была молода и только недавно взошла на престол, а потому в конечном итоге приняла редакцию Бёрли, хотя поначалу, возможно, и намеревалась втихомолку смягчить положения религиозной реформы, на что указывает целый ряд эпизодов. Так, например, когда архиепископ Паркер в своей борьбе с «идолопоклонничеством» повелел приходским церквям избавиться от изображений, картин и канделябров, «дабы от всякого суеверия и лицемерия следа не оставить», она напоказ приказала вернуть Распятие и подсвечники в свою молельню, чем повергла кальвинистов в шок. Более того, Елизавета явно скептически относилась к протестантской идее о том, что в основе спасения души лежит исключительно проповедь Слова Божия [561] Visitation Articles and Injunctions of the Period of the Reformation. W. H. Frere, W. M. Kennedy (ed.). 3 vols. London, 1910. III. P. 9, 16, 20; CSPSM, 1547–1563. P. 257, 289; The Zurich Letters. H. Robinson (ed.). Cambridge, 1846 (2nd edn. P. 98; P. Collinson, Archbishop Grindal, 1519–1583: The Struggle for a Reformed Church. London, 1979. P. 97–102; P. Collinson. Elizabethan Essays. London, 1994. P. 87–118; D. Crankshaw, A. Gillespie. ODNB, s. v. Matthew Parker. . И все же, несмотря на разногласия по отдельным вопросам, в целом она одобряла Акты 1559 года и была исполнена решимости заставить своих подданных всех до единого соблюдать правила и предписания англиканской церкви, отделенной от Римско-католической церкви и реформированной ее отцом Генрихом VIII после того, как он женился на ее матери, поскольку полагала, что это было в их же интересах. И добиться этой цели королева могла лишь одним способом — при помощи силы.

Впервые вопрос о пресвитерианской угрозе был поднят Хэттоном еще в 1577 году, более чем за десять лет до того дня, когда Елизавета решила написать Якову. Хэттон, к тому моменту еще не будучи членом Тайного совета, предостерегал королеву, что преемник Паркера Эдмунд Гриндел, назначенный на должность архиепископа Кентерберийского по совету Бёрли, состоял в тайном сговоре с пресвитерианами и поощрял их так называемые «пророчества» — регулярные (как правило, ежемесячные) собрания, на которых священники и миряне, богатые и бедные имели возможность вместе изучать Писание, а также обсуждать и критиковать злоупотребления, невежество и продажность представителей официальной Церкви [562] P. Lake. A Tale of Two Episcopal Surveys: The Strange Fates of Edmund Grindal and Cuthbert Mayne Revisited // TRHS, 6th Series, 18 (2008). P. 129–163. .

Гриндел надеялся, что пророчества сыграют роль своего рода троянского коня в лагере пресвитериан и что благодаря им люди в конечном итоге станут только больше ценить церковных пасторов, а заодно научатся лучше разбираться в передовой на тот момент кальвинистской теологии. Елизавета же видела в них лишь нарушение закона и опасный революционный пафос. Как полагала королева, все эти сборища, частыми участниками которых бывали резко осуждаемые ею «пуритане» (она была одной из первых, кто начал употреблять это слово в уничижительном смысле), служили лишь одной цели: благодаря им все недовольные ее правлением могли критиковать ее и Церковь, которую она любила. А такого она не спустила бы никому на свете.

Елизавета дважды вызывала Гриндела на аудиенцию и требовала прекратить все нелегальные собрания «целиком и полностью» [563] Northamptonshire RO, Fitzwilliam of Milton MSS, Political MS70. c; Collinson. Archbishop Grindal. P. 233–252. . Он, однако, упорно отказывался, и в конце концов королева прогнала его из благородных слуг, после чего отношения между ними испортились окончательно. Гриндел даже отважился отправить Елизавете печально известное письмо в 5400 слов, которым информировал ее о том, что, пусть она и облачена в королевскую мантию и «на свете нет никого, к кому я был бы сильнее привязан моим долгом», она не более чем женщина, которой надлежит оставить вопросы религии тем, кто в них разбирается. Среди всех его сентенций особенно выделялось следующее: «Помните, мадам, Вы смертное создание» [564] BL, Lansdowne MS23, fos. 24–9v; The Remains of Archbishop Grindal, D. D. W. Nicholson (ed.).. Cambridge, 1843. P. 376–390. .