Джон Гай - Елизавета. Золотой век Англии

3 июня Елизавета отправила Бесс жить в семью сэра Томаса Хинеджа и его жены Анны в их лондонский дом недалеко от Олдгейта, поручив Хинеджу приглядывать за молодой женой Рэли, ограничивая ее личную свободу. На Хинеджа, бич Лестера в Голландии, а ныне тайного советника, можно было положиться в таком деле. Решение вопроса, что делать с двумя пылкими влюбленными в долгосрочной перспективе, королева оставила за собой [762] Rowse. Ralegh and the Throckmortons. P. 161; Nicholls, Williams. Sir Walter Ralegh. P. 77–79. .

Просить Елизавету за Рэли готов был один только Эссекс. Былое их соперничество за последние месяцы в основном сошло на нет. Эссекс стал крестным сыну Рэли, а кандидатуру самого Рэли выдвинул на орден Подвязки — жест очевидно бессмысленный, но красноречивый [763] Hammer. Polarisation of Elizabethan Politics. P. 116; Rowse. Ralegh and the Throckmortons. P. 160–161. . Образ мыслей королевы оставался для него тайной, и он не мог понять, почему личная жизнь Рэли, которую тот предпочел скрыть от общественности, должна ставить под угрозу его будущее на том лишь основании, что Елизавете захотелось поиграть в приемную мать для женщин достаточно взрослых, чтобы самим принимать решения.

Все находились в напряжении, не в силах угадать, что Елизавета предпримет в дальнейшем. Когда в 1573 или в начале 1574 года Мэри Шелтон, еще одна фрейлина, делившая с королевой спальню, тайно вышла замуж за молодого вдовца Джона Скадамора, Елизавета взорвалась от негодования, так что даже применила к девушке физическую силу, сломав ей палец. Как потом говорила свидетельница происшедшего фрейлина Элинор Бриджес графу Ратленду: «Худо обошлась королева с Мэри за то, что та вышла замуж. Отвела душу и злыми словами, и рукоприкладством, а согласия своего не дала. Не представляю себе, чтобы кто-то заплатил за мужа дороже нашей Мэри». Инцидент замяли, свидетелей заставили лгать, что виной травмы стал упавший подсвечник [764] HMC, Rutland MSS, I. P. 107; W. J. Tighe. Country into Court, Court into Country: John Scudamore of Holme Lacy and His Circles // Tudor Political Culture. D. Hoak (ed.). Cambridge, 1995. P. 163–164; S. Adams. ODNB, s. v. Mary Scudamore [née Shelton]. . Пережив неприятные столкновения с королевой после женитьбы на леди Дуглас Шеффилд, сэр Эдуард Стаффорд утверждал, что Елизавету «раздражает любой роман» [765] SP 78/16, fo. 100; Hammer. Sex and the Virgin Queen. P. 81. .

Слова Стаффорда по понятной причине полны желчи. Но, с точки зрения королевы, поступок Бесс был равнозначен нарушению клятвы. Становясь фрейлиной, девушка поклялась служить Ее Величеству с честью и преданностью, что, по мнению королевы, означало также блюсти девичью честь. Если слуги Елизаветы и их дети вели себя в понимании королевы прилично, она даже готова была помочь им в любовных делах. Вопреки ожиданиям вскоре королева окажет содействие Элизабет Горджес, дочери одной из любимых ее фрейлин Хелены Снейкенборг, маркизы Нортгемптон, и ее второму мужу сэру Томасу Горджесу, когда ее родственники не дадут своего согласия [766] SP 12/260, nos. 25–26. .

К несчастью, Бесс сначала разделила с Рэли ложе, а после, забеременев, сочеталась с ним тайным браком. Этими своими поступками она била Елизавету по самым уязвимым местам. Получается, что ее сродница не только допустила до себя Рэли ради «разнузданных утех», но и посмела выйти замуж за человека, от которого сама Елизавета ожидала вечной преданности [767] Ввиду своего плачевного финансового положения Бесс еще более зависела от королевы. . Ведь Рэли в куда большей степени, чем Лестер или Хэттон, был обязан королеве своим взлетом. И теперь она чувствовала себя преданной. И оскорбленной: всего за два месяца до рождения сына Рэли она передала ему в аренду на 99 лет Шерборнский замок и его роскошные поместья.

Как и в случае тайной женитьбы Лестера на Летиции Ноллис, за известием о бракосочетании Рэли не последовало ни резкой эмоциональной вспышки, ни бранных слов. Для провинившихся перед королевой это не предвещало ничего хорошего. Когда Елизавете удавалось обуздать гнев, она становилась только опасней. Буря разразилась в понедельник 7 августа. Королева приказала взять Рэли и Бесс под стражу и отправить в Тауэр, где поместить в отдельные камеры [768] Rowse. Ralegh and the Throckmortons. P. 162. . В письме к Энтони Бэкону — племяннику Бёрли, человеку болезненной конституции, но блестящему знатоку языков, который станет вскоре главным осведомителем Эссекса, ответственным за сбор сведений и манипуляцию общественным мнением, — сэр Эдуард Стаффорд злорадствует: «Коль скоро Вы захотите встречи с сэром Рэли либо полюбезничать с госпожой Трокмортон, завтра найти обоих сможете в Тауэре, если только обратное повеление не будет сегодня оглашено, как некоторые ожидают, либо тот, кому наказано обоих туда доставить, не явится за ними сегодня» [769] Цит. по: Lambeth, MS648 // J. P. Collier. Continuation of New Materials for a Life of Sir Walter Ralegh // Archaeologia, 34 (1852). P. 160; Birch, Memoirs, I. P. 79. .

Судьба влюбленных была предрешена полным отсутствием малейшего намека на раскаяние. Рэли исполнилось сорок лет, и верх в нем все чаще брала презрительная самонадеянность в сочетании с отвращением к унижениям, которые ему приходилось терпеть, потворствуя тщеславию стареющей, вспыльчивой старой девы. Потребовав в Тауэре перо и бумагу, он переворачивает с ног на голову символический смысл водного представления в Элветхеме. В стихах Рэли откровенно выводит себя как широкое, беспокойное море, а Елизавету как неприступную, тираническую Синтию, богиню луны, отличающуюся мстительностью и склонностью к неисполнимым мечтаниям, а также привычкой, вопреки доводам рассудка, подвергать искренних в своих чувствах возлюбленных мучениям [770] The Poems of Sir Walter Ralegh. A. Latham (ed.). London, 1951. P. 77–95. .

Бесс, в свою очередь, казалось, пребывала в блаженном неведении, думая, что смиренная покорность вкупе с самыми унизительными извинениями — единственная возможность снискать у королевы прощение. Хотя с тех пор, как восемь лет назад Бесс сделалась фрейлиной, она провела бок о бок с королевой многие месяцы, девушка упрямо продолжала считать, что не сделала ничего плохого. В письмах к сочувствующим друзьям, которые они, как надеялась отправительница, покажут королеве, она заявляет: «Уверяю вас, я никогда не желала и никогда не пожелала бы своей свободы без доброго расположения и совета сэра Уолтера Рэли. Предпочитаю и ценою жизни, не колеблясь долго, оставаться в заключении, чем чтобы сэр Уолтер просил за меня и ему от того вышла беда». Письмо она подписывала «С неизменным дружеским расположением, E. R.» [771] HMC, Finch MSS, I. P. 34; Rowse. Ralegh and the Throckmortons. P. 163–164; K. Robertson. Negotiating Favour: The Letters of Lady Ralegh // Women and Politics in Early Modern England, 1450–1700. J. Daybell (ed.). Aldershot, 2004. P. 102–103. , стремясь инициалами подчеркнуть, что считает брак законным, но при этом намеренно провоцируя: такими же инициалами подписывалась сама королева.