Константин Писаренко - Закулисье Февраля. Масоны, заговорщики, революционеры

Еще 8 июня 1874 года Александр II преобразовал Московскую школу межевых топографов в четыре региональных землемерных училища – в Пскове (открыто в 1874), Пензе (1875), Курске (1876) и Оренбурге (1877; с 1879-го в Уфе). В 1889 году школа кавказских межевщиков в Тифлисе трансформировалась в аналогичное пятое училище. До 1881 года на землемеров учились два года, затем – три. Аттестата на профессию ежегодно удостаивались около полусотни человек. Не все из них, естественно, становились высококлассными землемерами-таксаторами. Кроме того, Московский Константиновский межевой институт готовил межевых инженеров. Также не много. В 1907-м – пятьдесят. Правда, в основном выпускники трудились не на сельских полях, а в госструктурах – в штате Межевой канцелярии Минюста, в чертежных (отделах) губернских правлений, преподавателями землемерных училищ и в губернских и уездных землеустроительных комиссиях, созданных по высочайшему указу от 4 марта 1906 года. Комиссии эти занимались не межеванием, а разрешением внутриобщинных земельных споров и утверждением актов, закрепляющих за домохозяевами отмеренных им полос и участков.

В 1907 году пять училищ покинуло уже сто пятьдесят новых землемеров. Но все равно их катастрофически не хватало. Тандему Кривошеина с Щегловитовым понадобилось около года, чтобы сформулировать новое Положение о землемерных училищах, вступившее в силу 19 мая 1909 года. Оно способствовало учреждению дополнительно девяти государственных землемерных училищ – в Полтаве и Красноярске (1909), Чите (1910), Костроме, Новочеркасске и Омске (1911), Екатеринославе, Симбирске и Житомире (1912) – и трех частных (в Петербурге, Москве и Киеве), не считая двенадцатимесячных курсов по подготовке землемерных техников, открытых в марте 1908 года при межевом институте, училищах и половине губернских чертежных. В самих училищах с 1909 года лекции слушали четыре года (в четырех классах). В итоге общими усилиями Минюста и ГУЗиЗа в 1914 году общее количество землемеров достигло 11 000 (7000 в подчинении Кривошеина и 4000 в других частных и казенных учреждениях).

Тем не менее и свежеиспеченное подкрепление не переломило удручающую тенденцию. Дефицит землемеров никак не удавалось преодолеть, ибо за те же семь лет вырос и список крестьян, желающих, во-первых, укрепить в личную собственность землю, во-вторых, покинуть общину и, в-третьих, произвести разверстание (землеустройство) своих наделов в рамках «мирской земли» (общины) или единоличных владений («подворных»). К концу 1915 года таковых значилось 6 174 000 хозяйств из 13 500 000 существовавших по всей России. Процедуру размежевания и полного оформления документации миновало 2 376 000. Другие, без малого четыре миллиона, томились в огромной очереди, которая могла быть еще длиннее, если бы Кривошеин не бросал команды землемеров, прежде всего, на пересмотр старой разверстки внутри целых общин. Конечно, и выделением одиночек ГУЗиЗ не пренебрегал. Но коллективное согласие на переустройство прежних долей, во-первых, заметно экономило время межевых работ, во-вторых, в перспективе повышало производительность каждой крестьянской семьи, в-третьих, избавляло от политических расколов и конфликтов, замедлявших и без того долгий процесс аграрной реформы.

Напомню, ее внедряли в массы, опираясь на 87-ю статью конституции, разрешавшей монарху издавать новые законы в перерывах думских сессий. Однако в течение двух месяцев со дня возобновления парламентских заседаний такие акты надлежало внести на рассмотрение депутатов. Иначе они автоматически утрачивали силу. И уже Дума в паре с Госсоветом либо утверждали их, либо отклоняли. Во втором случае, очевидно, разом перечеркивались все достижения реформаторов, чего те никак не могли допустить. К тому же подвешенное состояние указа 9 ноября 1906 года играло на руку скептикам и пессимистам в крестьянской среде. Так что царская воля по-любому нуждалась в одобрении нижней и верхней палат. Эту непростую миссию взял на себя Столыпин.

Итак, Николай II распустил первую думу 8 июля 1906-го, вторая собралась в Таврическом дворце 20 февраля 1907-го. Указанные два месяца истекали 20 апреля. Премьер конституционное требование исполнил в срок – 6 марта. Дума отреагировала тоже без задержки. 29 марта она избрала аграрную комиссию под председательством Н.Н. Кутлера. Та 14 апреля сформировала специальную подкомиссию из восемнадцати членов для обсуждения аграрной инициативы правительства. 3 мая сей орган открыл дискуссию и… забраковал все новации Столыпина. Отрицательной оценки удостоились и ноябрьский, и октябрьский и даже августовские высочайшие повеления 1906 года по преобразованию крестьянской общины. Что немудрено. Ведь на выборах победили левые партии – трудовики (104 мандата), кадеты (98), социал-демократы (65) и эсеры (37) – под лозунгом принудительного отчуждения всей или части помещичьей земли. Официальный курс искренне или притворно объявлялся ими антинародным, ущемлявшим интересы настоящих хлебопашцев.

Действительно, многие мужики, обзаведясь гербовой бумагой на свои наделы, торопились их либо продать, либо сдать в аренду, после чего с вырученной суммой отправлялись в города фабричными рабочими или за Урал в качестве переселенцев. Благо 6 июня 1904 года власть позволила самовольный выезд в Сибирь и на Дальний Восток, установив перед ходоками один барьер – согласие уездного съезда, которое гарантировало отъезжающим коллективам дешевые билеты на передвижение железнодорожным и водным транспортом, освобождение от «казенных платежей» и «земских сборов» на пять лет плюс сокращение таковых на половину в следующее пятилетие (10 марта 1906-го барьер упразднили; положенные документы отныне выдавались автоматически). По тому же акту сибирские пашни переселенцы получали «в общинное или в подворное пользование».

Да, за Уралом аграрная реформа, «прочное землеустройство», по выражению Николая II, началась с опозданием, весной 1911 года. Зато здесь землемеры в приоритетном порядке межевали хутора (один участок земли с усадьбой), отруба (один участок земли без усадьбы) и недавно возникшие поселки, где жители еще не прикипели друг к другу. Ввиду отсутствия законодательной нормы разделенная площадь не считалась частной собственностью. Хозяин по-прежнему ею пользовался, но уже единолично. Стоит отметить, что с 1908 года сибирские общины имели право провести разверстку, оплатив труд землемеров самостоятельно. Понятно, что крестьяне раскошеливались на подобное мероприятие крайне редко.

Как видим, от состава и лояльности Думы (Госсовет наполовину формировал монарх) зависела легитимность, а значит, и судьба эпохального преобразования. А Дума, увы, идти навстречу Столыпину категорически не желала. Ни первая в 1906-м, ни вторая в 1907-м. Надеяться на конструктивность третьей без корректировки механизма избрания было и наивно, и бессмысленно. Однако исправление избирательного закона 1905 года – де-факто государственный переворот, на что премьер долго не осмеливался. 10 мая 1907 года он произнес в Таврическом дворце яркую речь в защиту аграрной программы, призвав депутатов к сотрудничеству. Тщетно. Лишь тогда в ход пошла домашняя заготовка – три проекта нового положения о выборах, сформулированных Крыжановским.