Александр Бушков - Крым и крымчане [Тысячелетняя история раздора]

Короткую передышку турки получили в 30-х годах того же XVI века. Россия тогда вела с Речью Посполитой долгую и тяжелую войну за Смоленск, и Москве было крайне важно обеспечить нейтралитет Турции и Крымского ханства. Царские послы на Дону употребили все свое влияние и красноречие (наверняка подкрепленное звонкой монетой), чтобы убедить донцов отказаться пока что от набегов на татар и турок. Влиятельные донские атаманы на это согласились. Удержать от набегов отдельные отряды буйной вольницы не могли и они, но все крупные морские набеги временно переместились на Каспийское море против Персии. Теперь уже послы персидского падишаха жаловались Москве на донских разбойников, а из Москвы привычно отвечали, что эта буйная вольница к России никакого отношения не имеет, живет своей волей, воюет с кем сама захочет, и царь ничего не в состоянии с ними поделать. Теперь уже злорадно ухмылялся турецкий султан – как раз воевавший с Персией за Багдад.

Вот только недолго он ухмылялся… «Персидские походы» продолжались неполных два года, и не более того. Россия не получила не только помощи Турции в войне против Речи Посполитой, но и нейтралитета Крыма. В самый разгар сражений за Смоленск крымский хан совершил очередной серьезный набег на южные области России, для его отражения пришлось оттянуть из-под Смоленска часть войск, и воевода Шеин города не взял. В Москве разозлились не на шутку и «дали отмашку» донцам. Они вернулись с Каспийского моря, получили немалое жалованье, знамя от царя – и вновь с превеликим удовольствием принялись нападать на татар и турок…

А 9 апреля 1637 года (дата в истории зафиксирована точно) большой казачий круг Донского Войска принял решение взять Азов. «Потому де из того града Азова чинитца много пакости Российскому государству и нашим юртам (поселениям. – А. Б.). И вольное казачество положило завет между себя, что итти под Азов град и помереть за веру и царя православного».

Азов казаки осадили по всем правилам: окопали рвами, подвели к самым стенам траншеи, построили укрепления. Откуда у них вдруг появилось такое умение, остается только гадать. Просто-напросто способные, должно быть, были ребята… Москва, как всегда, разумеется, была ни при чем – но из России на нескольких речных судах приплыл некий Степан Чириков, привез пушки, 100 пудов пороха, 100 пудов свинца и 4200 пушечных ядер. А заодно и известного донского атамана Ивана Каторжного, который быстренько собрал и привел к Азову подкрепления.

Однако долгий артиллерийский обстрел крепости ни к чему не привел – слишком уж толстыми и крепкими были крепостные стены, возведенные еще генуэзцами. Справиться с ними могли бы разве что орудия особо крупного калибра, как тогда говорили, «стенобитный наряд» – но их не было ни у казаков, ни, судя по всему, у Москвы.

Решили действовать иначе. Появилась крайне загадочная фигура – казак по имени Иван, но родом, как написал один из очевидцев событий, «из немецкой земли». Дальше – еще интереснее. «И атаман Михайло Иванов и все великое войско Донское учали Ивану бити челом, чтобы под тот град Азов под стену подкоп повел».

Загадочный Иван подкопы повел, это заняло довольно много времени и труда, но результат того стоил: подведя подкоп к самой стене, «казак Иван из немецких земель» взорвал пороховые заряды. В стене образовался огромный пролом, в который тут же ворвался атаман Михайло Иванов с донцами и запорожцами. С противоположной стены к стенам приставили множество лестниц, и по ним стали карабкаться штурмующие, быстро проникшие в город. «Великая сечь» продолжалась до вечера – после чего защитники Азова, справедливо считая себя побежденными, стали перелезать через стену и убегать в степь – однако их у реки Кагалника перехватили конные донцы и вырубили всех до единого. Азов был взят, хотя в нем еще с неделю продолжались мелкие бои: часть жителей засела в башнях и каменных торговых рядах, отбиваясь до последнего…

(Что касается загадочного Ивана, лично у меня есть сильные подозрения, что это был просто-напросто нанятый русскими немецкий инженер, специалист по минно-взрывному делу.)

Итак, Азов был взят. Но дальше для всех заинтересованных сторон начались нешуточные сложности. Казаки прекрасно понимали, что своими силами, без помощи Москвы, им крепость не удержать. Москва колебалась, опасаясь серьезного конфликта с Турцией. Поэтому ограничились тем, что послали донцам очередное жалованье, но о том, чтобы государю взять Азов «под свою руку», речь не шла. Прибывшим турецким послам привычно объяснили, что Москва, как обычно, ни при чем, а Азов казаки по своему всегдашнему обычаю взяли самовольно, «своим воровством».

Турки сделали вид, что поверили, – в то время Турция по уши увязла в очередной большой войне с Персией, и султан пока что не хотел открыто ссориться с Россией.

И не имел в распоряжении достаточно войск, чтобы бросить их на Азов. Однако, чтобы сделать хоть что-то, он велел выступить на Азов крымскому хану Бегадыр-Гирею. Что привело хана и его вельмож в нешуточное уныние: они прекрасно понимали, на какое безнадежное предприятие их толкают: взять мощную крепость легкой конницей – дело совершенно нереальное. Некий мурза Сулешев в открытую плакался русским посланникам: «Что де нам под Азовом делать? Татарину де под городом нечего делать, не городоимцы де мы. Хоть деревянное худое городишко поставь, и нам де ничего не сделать, а Азов город каменный, ничего ему не сделаем».

Однако султанское повеление следовало выполнять, хоть тресни – иначе хан мог лишиться престола, а вельможи – голов. Повздыхав, Бегадыр-Гирей все же привел к Азову конное войско (без единой пушки). Штурмовать город он даже и не пытался – отправил туда своих мурз, которые стали обещать казакам огромные деньги за сдачу города. Казаки послали мурз по матушке. Простояв под стенами около месяца, крымский хан увел свое войско домой. Происходило это осенью 1638 года. До лета 1641 года казаки просидели в Азове спокойно: туркам требовалось время, чтобы подготовить серьезный поход. Война с Персией кончилась, и они могли теперь использовать крупные военные силы.

Тут довольно некстати для турок умер султан Мурад IV, и поход пришлось отложить. Только летом 1641 года у стен Азова появилось сильное турецко-татарское войско. О его численности долгое время шли споры меж историками. Турки называли цифру в 250 тысяч человек, но это явно боевая фантастика. Считается, что наиболее близко к истине более скромное количество – от 50 до 70 тысяч человек.

В любом случае силы были вопиюще неравны: по точным сведениям, сообщенным в Москву самими казаками, осажденных было всего 5367 человек. Основную часть турецкого войска составляли янычары – хорошо обученная и вооруженная, имевшая большой боевой опыт пехота, элитные турецкие части того времени. Турки привезли с собой немало осадных пушек – «ломовых» орудий. Кроме того, с ними прибыло около шести тысяч европейских наемников, имевших опыт взятия крепостей. Казаки так и доложили потом в Москву: «Да были же с пашами для всяких приступных и подкопных промыслов немецкие люди городоимцы, мудрые вымышленники многих государств, которые умеют всякие приступные вымышлять дела, и подкопные поземельные вести мудрити и ядра огненные зажигательные».