Александр Бушков - Крым и крымчане [Тысячелетняя история раздора]

26 сентября 1641 года осаждающие ушли восвояси. Турки погрузились на корабли и уплыли в фатерланд, крымские татары с превеликим облегчением галопом припустили в родные степи, участвовавшие в осаде кабардинские черкесы и ногайцы тоже поспешили по домам. «Великое сидение» продолжалось 93 дня и 93 ночи…

Казацкая победа была славной. Турецкие потери подсчитали и казаки, и посланные царем из Астрахани стрельцы, и, уже позже, при Петре I, адмирал Корнелий Крюйс: примерно 21 тысяча человек, не считая всевозможных обозников и землекопов, раненых и больных. Что до казаков – к ним даже во время осады Азова не раз прорывались подкрепления, так что через «Великое сидение» прошло 8–9 тысяч человек. В живых осталось не более трех тысяч, поголовно раненных.

Гусейн-паша умер на обратном пути, что его спасло от плахи: рассвирепевший султан приказал казнить немалое число военачальников потерпевшей поражение армии. У меня есть подозрения, что в их числе оказались все триста «подписантов» решения о снятии осады. В гневе турецкие султаны в таких делах не мелочились…

Своя головная боль появилась и у московского царя: донское посольство предложило ему взять Азов под свою высокую руку. Крайне заманчивое было предложение, но следовало слишком многое взвесить и рассудить, руководствуясь не эмоциями, а суровой реальностью. Земскому собору царь предложил «помыслить накрепко» и, выражаясь современным языком, обсчитать последствия и денежные расходы.

Помыслили и обсчитали. Только на поход в Азов для его занятия и восстановления (от Азова оставались лишь развалины) потребовалась бы 221 тысяча рублей – для тех времен сумма фантастическая. И это – только расходы на занятие и восстановление. В дальнейшем пришлось бы держать в Азове не менее десяти тысяч стрельцов, что означало новые серьезные расходы – жалованье, продовольствие, порох и свинец, ружья и пушки…

Да вдобавок занятие Азова означало бы большую войну с Турцией – ясно было, что султан ни за что не успокоится и непременно начнет новую осаду. Меж тем Азов находился на большом расстоянии от тогдашних русских границ. Донское войско еще не было под тесным контролем Москвы, пути снабжения турки могли перерезать и на суше, и по реке. Кроме того, неизбежно последовало бы вторжение на юг России очередной крымской орды, а то и янычаров. А на западе – Речь Посполитая, которая может воспользоваться выгодным моментом и вновь атаковать. На севере – Швеция, располагавшая в то время одной из сильнейших в Европе армий, и там давно уже с нехорошим интересом поглядывают на новгородские земли, не так уж и давно, во времена Смуты, уже попадавшие однажды, пусть и ненадолго, «под шведа»…

В общем, как ни заманчиво было предложение, от него пришлось скрепя сердце отказаться, и в Азов вернулись турки. Лишь пятьдесят с лишним лет спустя Азов с помощью австрийских военных инженеров возьмет Петр I – к тому времени и границы России отодвинулись южнее, и Донское войско было под контролем, и Турция чуть ослабела после сокрушительного поражения под Веной в 1683 году. Правда, в 1711 году Азов пришлось туркам вернуть – после провального для Петра Прутского похода.

Снова начались набеги крымских татар, с которыми нельзя было бороться в полную силу, потому что все силы уходили на более чем двадцатилетнюю Северную войну со шведами. Правда, довольно быстро после смерти Петра начнутся уже не набеги, а самые настоящие военные походы русских в Крым.

О них – чуть погодя. Пока что мы, оставаясь в том же времени, переместимся западнее, на берега Днепра. Надеюсь, читатель уже составил некоторое представление, что собой представлял к тому времени Крым. Посмотрим теперь, приглядимся вдумчиво, что собой представляла Украина, где и сегодня многие считают Крым неотъемлемой частью самостийной державы…

Начнем с того, что никакой страны под названием «Украина» не существовало вовсе – как и «украинцев», как и «украинского языка».

Слово «Украйна» в тогдашнем русском языке означало всего-навсего «окраина». И было таких «украйн» великое множество. «Украйными» называли и сибирские города, и Соловецкий остров. В Новгородской летописи 1571 года упоминается о нападении крымских татар на «тульские украйны», а в 1625 году воеводы пишут царю в Москву, что опасаются «приходу татар на наши украйны». Пишут из Воронежа… При Петре I в Сибири появилась народная песня с такими строчками:

«Даурская сторона», Даурия – это Забайкалье.

Не было никакой Украины. А что же было? Ну, об этом нетрудно и рассказать подробно, потому что о том времени мы знаем немало.

После татарского нашествия на Русь русские княжества, если можно так выразиться, пустились в самостоятельное плавание – отнюдь не по своей воле. Появились два «центра силы», старательно подчинявшие себе кто одно княжество, кто другое. На севере понемногу крепло и присоединяло соседние земли Московское княжество, превращая их из практически независимых владений в провинции в государства. Западные русские княжества оказались под властью Литвы.

К нынешней Литве это княжество имеет мало отношения. Полное его название: «Великое княжество Литовское, Русское и Мемойтское». Тогдашняя Литва – это, в общем, нынешняя Белоруссия с некоторыми отличиями в границах, тогдашняя Мемойтия – нынешняя Литва. А русские земли – в том числе и те области, что входят сегодня в состав Украины.

В 1569 году Польша и Великое княжество подписали соглашение, известное как Люблинская уния, по которому объединялись в одно государство, Речь Посполитую. Административно-территориальное деление было простым: Корона (бывшая Польша) и Княжество (Бывшее Великое княжество Литовское). По этой унии все русские земли, то есть Украина, переходили от Литвы к Короне.

Именно русские. Даже Галичина, будущая колыбель украинского национализма, в официальных государственных бумагах Речи (так и будем далее для краткости именовать Речь Посполитую) именуется «воеводство Русское». Обитателей этих русских земель именовали либо «русинами», либо «малороссками» (уже тогда в ходу был термин «Малороссия», то есть Малая Россия), либо все же «русскими». Сами себя они тоже именовали «русскими» и разговаривали на русском языке, разве что с некоторым добавлением чисто местных словечек. В этом нет ничего необычного: типичное явление для многих русских областей, где порой существуют сотни чисто местных словечек, понятных только для жителей данного района. Простой пример из жизни моей родной Сибири. Утром старуха (русская) говорит своему старику (такому же русскому):