Сесил Рот - Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции

Однако на следующий год — как обычно в Пасхальную неделю — вопрос возник снова. На заседании Коллегии, которое проводили 20 марта, Закария Дольфин, один из Savi, высказал недовольство существующим положением евреев в городе. Он предложил изолировать их от христиан. Для переселения он предложил квартал в приходе Святого Джироламо на севере города, где располагалась Новая литейная мастерская (Ghetto Nuovo). Квартал представлял собой остров, со всех сторон окруженный каналами. Он напоминал крепость. Если обнести остров стеной, построить подъемные мосты и по ночам патрулировать его на лодках — естественно, за счет самих евреев, — место идеально подошло бы для такой цели. Дож и отдельные члены Совета встретили предложение с энтузиазмом. Владельцы домов в отведенном евреям месте также были не против, хотя жильцы не выражали особого желания куда-то переезжать. Послали за Ансельмо дель Банко и другими известными представителями еврейской общины. Их проинформировали о намерениях властей. Они резко возражали против такого предложения, утверждая, что жить в том квартале опасно. В настоящее время они могут рассчитывать на благородство христиан, среди которых проживают, а также на охранников Риальто, способных их защитить в случае необходимости. На новом месте они окажутся в полной изоляции, а в случае опасности никто не убережет их от погромов. Более того, совсем недавно Совет обещал, что в нынешнем к ним отношении не будет никаких перемен. Поверив этому обещанию, strazzaiuoli (получившие официальное разрешение старьевщики) потратили крупные суммы на обустройство своих лавок на Риальто, и теперь им придется начинать все с нуля. Многие евреи скорее покинут Венецию, чем подчинятся новому приказу, что выльется в большие убытки для государственной казны. Пострадает и сам Ансельмо: он выступал гарантом своим единоверцам, которые должны были выплатить некоторые суммы в виде налогов. Делегаты считали, что единственное приемлемое решение заключается в том, чтобы подождать, пока вернутся венецианские территории на материке. Тогда беженцы смогут вернуться в свои дома — за исключением Местре, еще лежащего в развалинах.

После ухода еврейской депутации вопрос стали обсуждать снова. Общее мнение не изменилось. Дольфин, автор замысла, проявил больше пыла, чем раньше; он предложил представить вопрос на сенате как можно скорее, чтобы сенат принял определенное решение. 29 марта предложение Дольфина и Франческо Брагадина представили сенаторам. На первом слушании законопроект приняли 113 голосами против 48 и одном воздержавшемся, а на финальном слушании его приняли 130 голосами против 44 при 8 воздержавшихся. Таким образом, проект обрел силу закона. 1 апреля о нововведении публично объявили на Риальто и на других городских мостах, особенно в тех кварталах, где проживали евреи. Закон вступал в силу всего через десять дней. Когда, сразу после того, члены Синьории посетили службу в соборе Святого Марка, священник публично поздравил их с мудрым и поистине религиозным решением.

Даже тогда евреи не сдавались. 5 апреля Ансельмо снова подал властям жалобу. Он настаивал, что власти не имеют права нарушать данное strazzaiuoli обещание. Кроме того, отведенное евреям место явно мало для того количества людей, которым придется там жить. По его подсчетам, в новый квартал предстояло переселиться семи сотням людей. Многим придется покинуть город; и главным потерпевшим, вынужденным исполнять взятые на себя обязательства, в том числе перед государством, будет он сам. После его жалобы три члена Коллегии отправились в гетто, а после визита составили отчет. Должно быть, они сочли место вполне удовлетворительным. Во всяком случае, ничего не изменилось; тем, кому не нашлось места, пришлось эмигрировать. Так поступили многие. Поэтому 10 апреля 1516 года, по совпадению на следующий день после праздника Пятидесятницы, венецианским евреям, мужчинам, женщинам и детям, пришлось перебираться на новое отведенное им место жительства. Так было основано первое гетто. Слово стало нарицательным и примером для всех прочих гетто, позоривших Италию почти до наших дней.

Мысль об изолированном проживании евреев в отдельном квартале не была новой. Во все века антипатия не-евреев и еврейская солидарность выливались в такое явление. Сегрегация началась задолго до того, как она была предписана законом, и продолжалась после того, как свобода выбора места жительства стала всеобщей. Официальной отправной точкой для создания гетто в христианском мире послужил Третий Латеранский собор 1179 года, на котором евреям и христианам запретили проживать вместе. Однако церковное постановление соблюдалось весьма условно. Во многих местах евреи по-прежнему расселялись по всему городу, а христиане без всяких угрызений совести жили среди евреев. Места, где существовал официальный еврейский квартал, предписанный законом и отрезанный от остального города, были в меньшинстве. Меньше всего церковным законам повиновались в Италии, под боком у пап, которые смотрели на такое нарушение сквозь пальцы. На деле папы оказывались куда более терпимыми, чем на словах. Венеция же выделялась особым религиозным рвением. В договоре с евреями за 1385 год указывалось: необходимо найти такое место, где евреи могли бы жить отдельно от христианского населения. Данное условие повторили и в 1390 году. Однако, судя по всему, ничего не делалось для того, чтобы данное условие выполнялось, и евреи по-прежнему жили по всему городу. В то время особенно много их проживало в приходах Святого Сильвестра и Святого Агостино.

Квартал, отведенный им для проживания, располагался в болотистой местности с нездоровым климатом, на окраине города, наиболее удаленной от площади Сан-Марко. Здесь за много лет до переселения евреев построили литейный цех (geto, или ghetto), о чем свидетельствовало каменное ядро за воротами [10] 10 Этимология слова «гетто» остается неясной. Его выводили то из древнееврейского «документа о разводе», то от сирийского слова, означавшего «община», то от греческого «соседство», то от тосканского слова Guitto («грязный»), то от немецкого Geheckte Orte («огороженное место») через латинское Gehectus, итальянское уменьшительное Borghetto («городок»), не говоря уже о ряде более фантастических предположений. Однако решение задачи, вне всяких сомнений, связано с тем, что евреи населяли Ghetto Nuovo задолго до Ghetto Vecchio. Поэтому очевидно, что происхождение слова никак не связано с еврейскими корнями; его истоки следует искать в венецианской истории. Название венецианского литейного цеха, расположенного в той местности, фигурирует в письменных источниках уже в 1306 году. Из Венеции термин распространился по всей Италии, где слово «гетто» стало официальным синонимом еврейского квартала. За пределами Италии употребление термина для любого места, где собираются евреи, является по большей части метафорическим. . Видимо, в более поздний период его расширили; в квартале появились новые постройки, Corte delle Calli, которое называли еще Ghetto Nuovo, или Новым гетто. Именно там, на пространстве в форме большой площади, отныне отвели место для проживания евреев.