Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

В конце XVII века западнорусское (киевское) просвещение стало проникать и в Московское государство. При Алексее Михайловиче в Москву вызваны были некоторые киевские ученые для перевода рукописей с греческого языка на русский, а также и проповедания Слова Божия. Между западнорусскими учеными, призванными в Москву, замечательны были Епифаний Словинецкий и Симеон Полоцкий.

Деятельность западнорусских ученых в Московском государстве имела то благотворное влияние, что пробудила у великорусов любовь к просвещению и стремление к заведению собственных школ по образцу западных.

В начале XVIII в. при Петре Великом в России во главе духовенства и русских ученых стояли также два знаменитых питомца Киевской академии: Стефан Яворский и Феофан Прокопович.

Таково значение школы киевского Богоявленского братства, преобразованной Петром Могилою в академию.

Петр Могила скончался в 1647 г., когда ему еще не было и 50 лет от роду. Он умер одним годом раньше короля Владислава IV.

Отношение Сигизмунда III и поляков при нем к Московскому государству [285]. По вступлении на польский престол Сигизмунда III московский царь Феодор Иоаннович заключил с Польшею, как говорено выше, перемирие на 20 лет, а по смерти Феодора преемник его Борис Годунов продолжил перемирие это еще на 20 лет. Это было в 1603 г.

Но вот, как известно, на другой год после этого мира, именно в 1604 г., в Речи Посполитой явился беглый монах московского Чудова монастыря Григорий Отрепьев и тут пред польскими панами и иезуитами назвал себя сыном Иоанна Грозного Димитрием [286]и при этом просил их посодействовать ему, как законному наследнику, возвратить русский престол, незаконно занимаемый Годуновым. Польские паны и иезуиты, хотя вполне сознавали, что Отрепьев самозванец, тем не менее согласились помочь ему [287]. Решившись же взяться за это позорное дело, польские паны и иезуиты имели в виду собственные интересы: первые, то есть паны, думали посредством самозванца поправить свои материальные средства [288], а вторые, то есть иезуиты, надеялись чрез него обратить русских в католичество и подданство папы. Правда, средство, выбранное ими для этой цели, было не вполне нравственно, но, по понятиям иезуитов, оно освящалось целию, а потому законно.

В конце марта 1604 г. самозванец благодаря панам и иезуитам был представлен Сигизмунду III. Король принял его ласково, признал Отрепьева истинным царевичем и по просьбе иезуитов решился было открыто выступить покровителем самозванца. Но, к счастию поляков, в Речи Посполитой нашлись еще благородные лица (Замойский, Зборажский и Жолкевский), которые решительно восстали против этого безрассудного поступка короля и уговорили его не компрометировать и себя, и народ свой покровительством самозванцу. Поэтому Сигизмунд III ограничился только тем, что назначил ему жалованья 40 000 золотых в год и позволил вербовать в Польше и Литве охотников для ополчения против Годунова; за эту услугу король взял обещание с Отрепьева, что он, в случае успеха, уступит ему Смоленск и ту часть Северской области, которая принадлежала Московскому государству.

После аудиенции у Сигизмунда III самозванец стал составлять ополчение из польской шляхты, а чтобы иметь больший успех в последнем деле, он принял католицизм и пред папским нунцием Рангони дал торжественную клятву, что всеми силами будет стараться о подчинении православной церкви папе. Тогда же, по совету Рангони и иезуитов, Отрепьев написал письмо папе Клименту VIII; с этого времени началась переписка между папою и самозванцем. Папа, как видно из писем его, был в восторге от самозванца: он в этих письмах то и дело посылал ему благословение за благословением. Молясь сам усердно, папа приказывал и другим молиться за самозванца и его предприятие. И действительно, благодаря скоропостижной смерти Годунова и другим обстоятельствам Отрепьев, как известно, овладел московским престолом и женился на католичке; но только, к несчастию иезуитов и папы, а также и польских панов, самозванец не долго царствовал в Москве: одиннадцать месяцев спустя после занятия им русского престола он был убит московскими людьми, которые потом вместо него избрали царем Василия Ивановича Шуйского. Но со смертию Отрепьева, как мы знаем, не кончилось участие Сигизмунда и поляков в делах московских: когда в России явился новый самозванец, год спустя после первого, то поляки и к этому присоединились; они даже принудили жену первого самозванца признать его своим мужем [289]. Появление в Московском государстве другого самозванца произвело новые неурядицы в этом государстве, которые принудили Шуйского искать помощи у шведского короля Карла IX. Карл охотно согласился помочь русскому царю против второго самозванца и тех поляков, которые под видом помощи сему последнему целыми тысячами вторглись в пределы России для грабежа и разбоя.

Но помощь шведского короля не принесла большой пользы Василию Ивановичу Шуйскому, она только дала предлог Сигизмунду III объявить московскому царю войну. Сигизмунд III вступил в пределы Московского государства с большим войском; под стенами Смоленска он разделил его на две части, из коих одна часть, под личным управлением самого короля, обложила Смоленск, а другая, под начальством коронного гетмана Жолкевского, отправилась к Москве. Недалеко от Москвы Жолкевский встретил войско Василия Ивановича Шуйского, под начальством брата его Димитрия Шуйского; произошла битва и кончилась совершенным поражением Шуйского, после чего Жолкевский осадил Москву. Потеря Димитрием Шуйским битвы имела роковое последствие для самого царя: народ в Москве взбунтовался и потребовал лишения его занимаемого им престола, а бояре, не любившие Шуйского, воспользовались этим и действительно лишили его московского престола, а затем, вместе с братьями, отдали гетману Жолкевскому, который и отправил их под Смоленск к Сигизмунду III.

После свержения Шуйского в Москве образовалось несколько партий, из коих каждая хотела возвести на русский престол своего кандидата. Между этими партиями была одна партия, которая желала возвести на московский престол сына Сигизмунда III Владислава. Последняя партия была самая сильная; но, желая иметь решительный перевес над другими партиями, эта партия пригласила Жолкевского со всем его войском в Москву. И действительно, благодаря своей многочисленности и особенно присутствию в Москве польских войск партия Владислава одержала верх: все согласились иметь польского царевича русским царем, лишь бы он только принял православие и женился бы на православной.

В начале января 1611 г. русское посольство, во главе которого стоял ростовский митрополит Филарет (из дома Романовых), отправилось к Смоленску в лагерь Сигизмунда III с просьбою отпустить сына на московский престол. Но, к удивлению всех, Сигизмунд III принял послов очень холодно, затянул переговоры и наконец потребовал, чтобы послы приказали жителям Смоленска сдать ему город, но послы наотрез отказались исполнить требование короля. Отказ этот сильно раздражил Сигизмунда III; он прервал переговоры с послами, велел арестовать их и держать в лагере в качестве пленных; а затем приказал усилить приступы на Смоленск, который, наконец, 3 июля 1611 г. и был взят [290].