Павел Брянцев - Литовское государство [От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке] [litres]

II. В 1640 г. исполнилось столетие существования ордена иезуитов; в честь основателя сего ордена и было устроено торжество. Торжество это началось 31 августа, в день святого Игнатия Лойолы, и продолжалось ровно 8 дней. Иезуиты ничего не щадили, чтобы как можно торжественнее отпраздновать этот праздник. По случаю сего торжества все костелы, без исключения, были украшены и освещены со всевозможным великолепием, как внутри, так и снаружи. Не только стены костелов, но даже башни, ворота и принадлежащие иезуитам здания убраны были самым роскошным образом. В особенности в костеле Св. Яна, главном центре торжества, собрано было все, что только может поразить человека богатством, роскошью, великолепием. Больше всего отличался в этом отношении главный алтарь, где между цветами виднелись две статуи – одна представляла Лойолу, молящегося пред И. Христом, а другая – покоющегося в райском блаженстве; тут же была и серебряная надпись.

В продолжение 8 дней с восходом солнца начиналось в костелах богослужение, при бесчисленном стечении народа, и продолжалось до глубокой ночи: затем зажигались иллюминации, пускали фейерверки, стреляли из пушек, и музыка гремела до самого утра.

III. Три года спустя после иезуитского празднества в Вильне устроено было другое не менее торжественное празднество. Это последнее устроено было униатскими базилианами в честь Кунцевича. Празднество это происходило летом. Началось оно маневрами войск за городом при пушечных выстрелах. Оттуда войско, в сопровождении огромной толпы народа, прибыло к кафедральному собору, где встречено было католическим епископом со всем Виленским духовенством. Затем войско, разделенное на две части, расставлено было шпалерами по обеим сторонам Большой улицы, начиная от самого собора до Троицкого монастыря. В 12 часов дня из собора вынесена была статуя Иосафата Кунцевича и поставлена на великолепную колесницу под балдахином. От собора колесница двинулась по Большой улице, между двумя рядами войск, к Троицкому монастырю (тогда он был базилианский). Колесницу эту окружали юноши, одетые наподобие муз, которые пели в честь Кунцевича гимны. За колесницей шли в парадных одеждах воспитанники иезуитской академии и городской совет; тут же находились и музыканты. На полдороге, среди Большой улицы, под одною из триумфальных арок, процессию встретили базилиане и вместе с прочими вошли в церковь Троицкого монастыря. Ректор академии

Мельхиор Шемлинг при звуках музыки совершил обедню перед статуей Кунцевича. По окончании обедни два ксендза по очереди произнесли по похвальному слову, в которых прославляли жизнь и подвиги Кунцевича. При этом торжестве был и сам король Владислав IV.

Отношения Владислава IV к Московскому государству.Отношения Владислава к Московскому государству были более дружественные, чем враждебные. Раз только была борьба русских с поляками при Владиславе. Борьбу начали русские: они думали воспользоваться междуцарствием, бывшим в Польше, после смерти Сигизмунда III, пред избранием Владислава, чтобы возвратить утраченный Смоленск. Московское войско, под начальством боярина Шеина, двинулось в пределы Речи Посполитой и в конце 1632 г. обложило Смоленск. После восьмимесячной осады город уже был готов сдаться, как вдруг Владислав, избранный на польский престол, явился с войском на выручку Смоленска. Завязалась битва; русские были отбиты от города и заключились в окопы, где, в свою очередь, подверглись осаде со стороны поляков. Семь месяцев Шеин отбивался, пока голод и болезни не заставили его сдаться на капитуляцию. После этого Владислав двинулся было к Москве, но на дороге получил известие, что Речи Посполитой угрожают с одной стороны шведы, а с другой – турки; кроме того, в его войске также обнаружились голод и болезни; поэтому польский король первый предложил Михаилу Феодоровичу мир. Предложение было принято. На реке Поляновке в 1634 г. был заключен мир. По сему миру статьи Деулинского перемирия были подтверждены, да кроме того русские заплатили полякам 20 000 рублей; но зато Владислав навсегда отказался от притязаний на московский престол и Михаил Феодорович признан был царем; тогда же, по договору, возвращено было в Москву и тело умершего в Варшаве, в плену, царя Василия Ивановича Шуйского.

Борьба поляков с Хмельницким после смерти Владислава IV, пред избранием на польский престол Яна-Казимира.Месяц спустя после смерти Владислава IV польские паны отправили к Хмельницкому послов с извещением о смерти Владислава и с предложением мира; но при этом паны предложили ему такие условия, какие можно было предложить только побежденному; само собою разумеется, что условия эти были отвергнуты. Война началась.

В августе месяце 1648 г. сейм, созванный для избрания короля, отправил против Хмельницкого 30-тысячное войско. Войско это, по словам очевидца, так роскошно было одето и с таким комфортом располагалось стоянками в походе против неприятеля, что никто не подумал бы, если бы посмотрел на него, что оно идет биться с врагами отечества, скорее заключил бы, что оно следует куда-нибудь на бал или просто вышло попировать на вольный воздух [298]. Этим роскошным войском предводительствовали три лица: Заславский, Конецпольский и Остророг. Хвастливость в войске была необыкновенная. «Против такой сволочи, – говорили в лагере, – не стоит тратить пуль, мы их разгоним плетьми». А некоторые были так самонадеянны, что, по словам одного польского летописца, читали такую молитву: «Господи! Не помогай ни нам, ни им, а смотри только, как мы с этими негодными мужиками разделаемся!» В половине сентября польское войско остановилось около речки Пилявы и, по обыкновению, начало пировать.

20 сентября к этому роскошному войску приблизился Хмельницкий; произошла небольшая стычка, в которой поляки взяли несколько человек из войска Хмельницкого в плен. Пленные сильно напугали поляков: они сказали, что у самого Хмельницкого огромное войско, но кроме того он еще с часу на час ждет к себе крымского хана со всею ордою. Последнее сообщение произвело в польском лагере такой страх, что ночью все польское войско обратилось в бегство, покинув все имущество на волю неприятеля. Рано утром Хмельницкий ударил на бегущих; смятение усилилось: поляки кидали оружие, оставили раненых и пленных и сотнями гибли в тесноте и давке. По словам одного очевидца-поляка, между его соотечественниками была такая паника, что они, бросившись бежать, сами не знали, куда направиться, и при этом прибавляет: «Каждый из бежавших кричал: стойте! а сам только и думал о том, как бы до коня дорваться, и севши на него, летел без оглядки, чтобы не остаться». Во время сего всеобщего бегства польские рыцари не имели времени, по словам того же очевидца, остановиться, чтобы отереть пот с лица или приложить платок к бьющемуся сердцу. Другой очевидец бегства польского войска от р. Пилявы говорит: «Причиною паники и бегства польского войска были волшебные чары Хмельницкого».