Луи Буссенар - Избранные произведения. I том [Компиляция]

Си-Норосси взглянул на обоих и только ухмыльнулся.

— Ты хорошо француз! — сказал он, обращаясь к Тотору. — Доброе сердце и отвага. Я сделать то, что ты хочешь. Ты взять твоего друга!

Тотор радостно вскрикнул. Однако легкая победа удивила его. Что заставило этого дикаря согласиться? Впрочем, как бы то ни было, а нужно пользоваться моментом.

Он увлек Мериноса за собой. Секунду спустя оба стояли возле трона.

— Пусть с него снимут кандалы! — скомандовал Тотор.

Приказ тотчас исполнили.

Решительно, Тотора здесь признали. Все складывалось как-то уж чересчур хорошо, так хорошо, что даже подозрительно, тем более что Си-Норосси знай себе улыбался.

— Теперь ты доволен? — спросил он. — Ты видеть меня добрый, благородный; я любить белых, всех белых.

— Так чего же ты хочешь от меня? — перебил султана Тотор.

— Почти ничего. Ты написать письмо.

— Кому?

— Французский командир, который несколько дней назад покинуть Абешер с большое войско и теперь быть в двух днях пути отсюда.

— Ба! Старина, если он идет по твою душу, тебе, должно быть, не по себе.

— Ты говорить на французский шутка, ну да все равно! Напишешь письмо?

— Почему бы и нет? А если я откажусь?

— Я сначала убить твоего товарища, твоего друга, здесь, саблей, раз, два…

— Ясно! Ты говоришь, сначала, а после?

— Сначала отрубить пальцы на твои ноги, потом пальцы на твои руки.

— Писать, пожалуй, так будет не очень удобно…

— Потом на медленный огонь поджарить одна пятка, а другая прижечь раскаленным железом…

— О-о! Это надолго…

— Конечно… Это для того…

— Короче, уважаемый сын Аллаха, ты разрежешь меня на мелкие кусочки на китайский манер… Ты очень мил, я в высшей степени признателен тебе… только ведь твоим живодерам придется попыхтеть…

— Мы много терпения.

— Спасибо!.. Итак, что я должен сделать, дабы избежать столь печальной участи?

— Я уже говорить — написать письмо…

— Ну да, французам… Но что будет в этом письме?

— Ты понять, что я хорошо говорить по-французски, но плохо писать… Я диктовать, ты записывать… поправлять фразы… Я перечитать и проверить… и тогда ты свободен…

— И мой друг тоже…

— Твой друг… и золото, серебро, драгоценности из моя сокровищница…

— Черт возьми! Похоже, ты толкаешь меня на какую-то низость, если готов оплатить ее так щедро…

Си-Норосси недобро засмеялся.

— О чем говорить? Пять-шесть строчек, и все!

— Самому Ришелье [545] Здесь имеется в виду самый известный представитель этого аристократического рода Арман Жан дю Плесси, кардинал де Ришелье (1585–1642). не требовалось столько писанины, чтобы повесить человека.

— Ты согласен? Да или нет?

Тотор замялся.

Из этой затеи не выйдет ничего путного. А, впрочем, кто знает? Да и чем он, в конце концов, рискует? Выслушает и напишет то, что ему заблагорассудится. Его, конечно, могут поджарить на медленном огне, но тем самым арабы лишь усугубят свое собственное положение.

Тотор поднял глаза на султана и произнес:

— Месье желает, чтобы я писал… Нечего и рассуждать понапрасну… Гарсон! Чего изволите?

— Как смешно ты говорить! Я полагать, ты согласен?

— Совершенно верно, пухлячок!

— Скажи просто: да!

— Да!

Си-Норосси вновь развалился на подушках, подал знак, и два негра-исполина, покинув на мгновение зал, вернулись, неся искуснейшей работы столик, который установили у ног господина.

Один из них положил сверху лист белой бумаги.

— Сесть! — обратился Си-Норосси к Тотору. — Ближе, ближе! Устраиваться удобнее. Это надо очень красиво писать… ты ведь понимать… не так ли?

— В обиде не останешься! Я известный каллиграф.

— Слушать внимательно!.. Писать слово в слово, не то…

— Не начинай по новой! Я сказал да, значит, да! Диктуй, я записываю.

Тотор взял перо и приготовился.

Си-Норосси прикрыл глаза, оперся головой на руку, будто бы медитировал. Потом начал:

«Командиру французской колонны.

Я — пленник султана Си-Норосси, мне угрожает мучительная смерть вместе с другими товарищами-европейцами… Нас держат в крепости Кама, и здесь нам удалось многое узнать… Си-Норосси совершенно пал духом! Он больше не в состоянии платить своим воинам, и те готовы взбунтоваться. Нет ничего проще, чем склонить их на свою сторону… Цитадель не охраняется. Достаточно внезапного нападения, и дело будет сделано… Добраться сюда можно через Картафур, где нет войск. Французы без малейшего риска могут одолеть сильного противника и освободить страну… Поручаю письмо верному человеку, который подтвердит вам точность моих слов… Меня зовут…»

— Кстати, а как тебя зовут?

— Валяй дальше! — процедил сквозь зубы Тотор, и перо вновь заскользило по бумаге. Теперь он говорил отчетливо и громко: — «Меня зовут Тотор, сын Фрике, знаменитого парижанина, совершившего кругосветное путешествие…»

— Хорошо! Хорошо! — согласился султан.

Тотор же продолжал:

— «Все это сплошная ложь, продиктованная мне под страхом смерти подлецом Си-Норосси, коему я постараюсь расшибить башку…»

— Эй! Что ты говорить? — вскричал султан.

Но больше ничего сказать не успел. Тотор вскочил, схватил столик и со всего маху ударил султана по голове. Тот повалился на свои подушки.

— Ко мне, Меринос!

Парижанин успел выхватить султанову саблю и пистолеты, пока Меринос сражался с охранниками.

Через мгновение оба взбежали на трон, готовые отразить нападение.

Озверевшая толпа с ревом двинулась на них.

Положение казалось безвыходным.

Мадонна! Шутки в сторону! Когда Тотор сообразил, на какое предательство толкал его Си-Норосси, заманивая французов в ловушку, кровь ударила ему в голову… Будь что будет! По крайней мере, жизнь свою Тотор и Меринос отдадут недешево!

Тотор перевернул вверх тормашками стол, подушки, склянки с притираниями и благовониями и навалил все это на султана, так что тот не мог выбраться из-под груды вещей.

Спрятавшись за импровизированной баррикадой, друзья выиграли несколько секунд.

Строгая иерархия не позволяла арабским воинам даже в такой ситуации подняться по ступенькам трона, только бен Тайуб и фон Штерманн оказались на одном уровне с Тотором и Мериносом.

Тайуб бросился в атаку первым, но не успел и глазом моргнуть, как сильнейший удар Тотора сбил его с ног. С разбитым носом, изрыгая жуткие проклятия, араб покатился вниз.

Немец был осторожнее и предпочел атаковать Мериноса. Американец, оказавшийся достойным учеником парижанина, ловко ударил противника ногой в живот, и бош упал навзничь.

Тем временем стоявший у чана палач опомнился и, размахивая саблей, ринулся на Тотора, однако тот перехватил его руку, сжал, да так, что кости хрустнули. Негр завопил и выронил грозное оружие, а Тотор только того и ждал. Он подхватил саблю, со всего маху рубанул… и негр с раскроенным плечом повалился к его ногам.