Луи Буссенар - Избранные произведения. III том [компиляция]

Расфранченный молодой человек с рассеянным видом, модным у тогдашних щеголей, озирался по сторонам и время от времени фальцетом издавал восклицания, сюсюкая, словно ребенок, и картавя, что считалось верхом изысканности:

— О, тысяча извинений, г’аждане! Эта до’ога так отв’атительна… Боже мой! похоже, нас ’азнесет п’осто на кусочки!

Леон Бувар, явно не расположенный к болтовне, лишь сухо кивал и суровым, хорошо поставленным голосом приносил краткие извинения за причиненные неудобства. Мужчина в каррике сипел нечто неопределенное, а Матиас Лесерф, видимо записной говорун, предпринимал поистине героические усилия, пытаясь завязать разговор хотя бы о плохой дороге и ухабах.

От Парижа до Этампа всего три подставы. Первая находилась в Лонжюмо, в четырех с половиной лье от города. Кареты туда обычно прибывали к одиннадцати часам.

На следующий постоялый двор, расположенный в Арпажоне, в трех с половиной лье от предыдущего, дилижанс попадал в два часа тридцать минут. Двадцать пять тысяч ливров, принадлежащих правительству, беспрепятственно миновали пользующиеся дурной славой леса, окружавшие Париж. Кучер, единственный в дилижансе человек, который мог быть посвящен в государственную тайну, от всей души радовался этому.

От Арпажона до Этампа не больше четырех с половиной лье. Дилижанс прибыл на место в шесть часов, проделав двенадцать лье за двенадцать часов, чему все были несказанно рады. Путешественники перекусили на скорую руку и через полчаса собрались продолжить путь. Стемнело, однако в неярком свете фонаря было видно, что места впереди заняли три новые пассажирки. Две помоложе поддерживали под руки третью, казавшуюся немощной по причине преклонного возраста или болезни. К сожалению, молодые путешественницы кутались в широкие плащи и закрыли лица вуалями, так что оставалось только гадать, сколько им лет и к какому сословию они принадлежат.

— Храбрые гражданки не боятся дурных встреч? — спросил Матиас Лесерф, буквально умиравший от желания поболтать.

— Какие еще дурные встречи? — проворчал человек в каррике. — Дурные здесь только дороги… или дураки… так что нечего пугать женщин.

Остальные путешественники только улыбнулись шутке, однако в разговор не вступили, а гражданин Лесерф, счастливый, что нашел хоть какого-то собеседника, продолжил:

— Нет, правда… ходят слухи, что в Босе, куда мы сейчас въезжаем, неспокойно. Можно повстречать поджигателей из банды Фэнфэна!

— Не слышал о таком! Не понимаю, что ты хочешь сказать, гражданин. И вообще, оставь меня в покое, дай поспать.

— Мне показалось… Я подумал… — стал оправдываться совершенно сбитый с толку Лесерф.

Дилижанс тронулся с места, колеса застучали по брусчатой мостовой Этампа и заглушили его слова. Удивительно, как резво катит теперь тяжелый экипаж! В девять часов он уже прибыл в Отрюи, где предстояло в четвертый раз сменить лошадей. За час карета проехала более двух с половиной лье. Должно быть, путешественники очень торопились и хорошо заплатили кондуктору с кучером, чтобы те живее погоняли. Теперь лошади были в мыле и тяжело дышали.

В четверть десятого дилижанс покинул Отрюи. Беспрепятственно миновав долину Жюин, карета въехала в лес Ла-Мюэт и почти пол-лье катила по дороге между деревьями. Как известно, еще полгода назад название этого леса никто не мог произнести без содрогания, теперь же окружающие заросли, равнина, дорога, все дышало удивительным спокойствием.

В одиннадцать дилижанс оставил позади крохотную деревушку Акбуй, принадлежавшую коммуне Фарронвиль, а еще через четверть часа он бодро катил по дороге, идущей между двумя заповедными угодьями, одно из которых существует и поныне. Пассажиры задремали. Внезапно подседельная лошадь в упряжке резко остановилась и сидящий на ней кучер чуть не полетел на землю. В ту же минуту из темноты раздался властный окрик:

— Стой! Стой, или ты погиб!

Отважный кондуктор пригляделся и, различив на дороге человека с ружьем, схватил пистолеты, прицелился и, выстрелив, крикнул кучеру:

— Погоняй Лютика! Гони во весь опор, парень! Дорога хорошая!

Кучер всадил шпоры в бока подседельной лошади, хлестнул остальных коней, и те понеслись вскачь. Тут же прогремел залп, и рванувшаяся было упряжка тотчас остановилась. Лошадь под кучером была убита наповал и, падая, увлекла всадника за собой, придавив ему ногу. Еще одна подстреленная лошадь забилась и заметалась, запутывая упряжь и сея вокруг смятение. С переднего сиденья раздались крики насмерть перепуганных женщин. Разбуженные пассажиры попытались поднять шторки и открыть окна, однако отовсюду на них уже смотрели дула ружей и мушкетов, а грубый голос приказал:

— Не шевелиться, тогда вам ничего не будет! Нам нужны только деньги!

В подобном положении сопротивление казалось невозможным, а серьезное предупреждение заставляло задуматься.

— Если кто-нибудь шевельнется, расстреляем всех.

Кондуктор не собирался сдаваться. Видя перед собой не меньше десятка разбойников, он разрядил в них второй пистолет, надеясь таким образом припугнуть негодяев.

Бесстрашный кучер наконец выбрался из-под лошадиной туши и перерезал постромки у погибших коней. Вскочив на единственную уцелевшую лошадь, он выхватил из-за пояса пистолеты и, отстреливаясь, помчался вперед, увлекая за собой карету. Увы, экипаж проехал шагов двадцать, не более. Вцепившись в дышло, повиснув на ступеньках и дверцах, бандиты остановили дилижанс. Один из них добрался до тормозного башмака и повернул его — теперь лошадь напрасно силилась сдвинуть карету. Тут же другой негодяй вскочил на круп позади кучера и глубоко, по самую рукоятку, всадил ему нож между лопаток.

Несколько разбойников вскарабкались наверх и вцепились в парусинный верх кареты, под которым скрылся отчаянно сопротивлявшийся кондуктор. Поначалу ему удалось стряхнуть разбойников, гроздьями виснувших на нем, но через минуту, получив удар ножом в горло, он с предсмертным хрипом полетел вниз. Грузно упав на дорогу, тело разбилось о камни.

Подавив сопротивление, нападавшие принялись рыться в багаже. Разбойники явно знали, что следовало искать. Действительно, вскоре четыре большие дорожные сумки были вытащены и сброшены на землю. Звон, сопровождавший падение, подтвердил, что именно в них находятся деньги, которые искали бандиты.

— В каждом мешке по две тысячи двести пятьдесят ливров, — раздался грубый голос. — Хватайте-ка их!

— Готово!

— А теперь живей, бежим! Ходу отсюда!

В мгновение ока дорога опустела — схватив добычу, бандиты исчезли в лесу. Если бы не темневшие на дороге трупы людей и лошадей, свидетели ужасной сцены вполне могли бы решить, что им все приснилось. Разбойники действовали поистине молниеносно. Пассажиры, до сих пор сидевшие как каменные, так как малейший шорох грозил им смертью, выскочили из кареты и бросились к переднему отделению дилижанса. Франт, отличавшийся огромным ростом, сорвал горящий фонарь, Леон Бувар распахнул дверцу.