Луи Буссенар - Избранные произведения. II том

— Что с тобой? — встревожился Сорвиголова.

— Угостили… Нужно же было такому случиться!

— Гром и молния!.. Бедняжка! — воскликнул капитан. — Покажи!

— В левую ходулю угодили, — пытался отшутиться подросток. — Погоди… Поломки, кажется, нет — только голень продырявили, и все. Кровоточит, правда, но ничего, терпеть можно. Обмотаю ее платком и стану таким же петухом, как и раньше.

— Дай перевяжу.

— Не стоит. Потом… Сейчас есть дела поважнее. Становится жарко.

Англичане не ожидали встретить таких опасных противников в каких-то мальчишках, которых думали взять голыми руками. Взбешенные сопротивлением, они решили изменить тактику.

Из двадцати четырех оставшихся в живых семеро поскакали направо, семеро — налево, с тем чтобы, описав полукруг, отрезать беглецам путь к отступлению, а десять остальных, рассредоточившись, вели огонь в том направлении, где прижались к земле юнцы.

— Теперь уж не до смеха, — сказал Сорвиголова, приподнявшись и осматривая местность. — Они хотят взять нас в кольцо. Поспешим же удрать! Ты можешь двигаться, Фанфан?

— Каждый может все, чего захочет, хозяин. Будь покоен! Уж я-то не повисну колодой на ваших ногах.

— Мы — в смертельной опасности! — предупредил капитан.

— Вся наша жизнь — смертельная опасность, — заметил молодой парижанин. — Не разбив яиц, яичницы не приготовишь. Если бы я дрожал за свою шкуру, то остался бы у себя на родине, на улице Гренета [1859] Улица в одном из рабочих предместий Парижа. .

Покуда Фанфан философствовал, Сорвиголова не терял времени. Установив по карте и компасу, что примерно в двух километрах направо находится большой лес, он перекинул стремена на седла и связал узлом, чтобы пони, когда побегут, не зацепились за кусты. Англичане не заметили этих приготовлений и продолжали лениво постреливать, отложив более энергичные действия до момента, когда беглецы окажутся в окружении.

Повесив на плечо винтовку и приказав товарищам следовать за ним, капитан с удивительной быстротой пополз сквозь густую траву высотою в метр, а то и больше. Поль и Фанфан, видно, тоже знакомые с приемом индейцев, который решил применить Сорвиголова, присоединились к нему. И только пони по-прежнему лежали, не шелохнувшись.

Англичане, ставшие более осмотрительными, приближались осторожно, мелкой рысью, время от времени переходя даже на шаг. Не обращая на них никакого внимания, капитан двигался к опушке леса. Противник не переставал стрелять наугад, и Сорвиголова, скользя по земле с проворством ящерицы, сказал вполголоса:

— Только бы не искалечили они наших лошадок!.. Эх, будь со мной хотя бы дюжина молокососов, ни один из этих хаки [1860] Хаки — здесь: англичане. Подробнее об этом понятии говорится в последующих главах романа. не вернулся бы в свой лагерь! — И, обернувшись к Фанфану, спросил: — Как дела, старина?

— Потеем, трудимся, — ответил Фанфан. — Не ручаюсь, что мог бы прыгнуть с трамплина, но что касается ходьбы на четвереньках… одной лапой больше, одной меньше — невелика важность.

Между тем правая и левая группы англичан сблизились и совместно с третьей, остававшейся на месте, оцепили, как считали они, беглецов. Но те, сменив северное направление на восточное, проползли уже метров четыреста в сторону от первоначального маршрута и находились теперь примерно в полутора километрах от спасительного леса. Будь у них достаточно времени, они, конечно, добрались бы до него, но невероятно трудный способ передвижения истощил силы Фанфана. Ослабленный потерей крови, которая не переставая струилась из раны, еле волоча ноги и чувствуя, что ползти уже невмоготу, он умолял товарищей оставить его.

— Ни за что! Или ты вернешься в лагерь вместе с нами, или мы все погибнем здесь! — воскликнул Сорвиголова.

— Но подумай! Командующий ждет сведений о противнике, ведь без них наш отряд что без рук, — возразил Фанфан.

Пожав плечами, Сорвиголова присел на корточки и, чуть высунув голову из травы, окинул взглядом равнину. Он увидел, что от противника их отделяло не менее пятисот метров. Если бы они и дальше могли продвигаться под прикрытием трав! Но бедный Фанфан!.. Он совсем плох!..

Сорвиголова решил рискнуть. Вложив пальцы в рот, он трижды пронзительно свистнул. И тогда произошло поистине чудо. Бурские лошадки, затаившиеся в траве, стремительно вскочили и понеслись бешеным галопом, раздувая ноздри и ловко проскальзывая, как антилопы, между кустами. Тонкий слух полудиких животных верно уловил направление сигнала, да и чутье, более острое, чем у ищеек, тоже вело их по правильному пути.

Растерявшись от неожиданности, англичане сделали вдогонку несколько выстрелов, но, увидев, что пони без седоков, потеряли к ним интерес.

Хотя преследователи слышали свист, определить, откуда он доносился, они не смогли. Более того, вначале англичане приняли его за поданный кем-то из них сигнал к сужению кольца, но, съехавшись, выяснили, что беглецов и след простыл.

Когда пони примчались к хозяевам, Сорвиголова остановил их легким прищелкиванием языка и в какие-нибудь две секунды развязал стремена.

— Давай, Поль! — скомандовал он. — Не заботься обо мне и жми прямо в лес.

Подняв Фанфана, капитан усадил его на холку своего пони и, вскочив позади раненого в седло, устремился за буром.

Англичане, поняв, что их одурачили, осыпали мчавшихся как ветер беглецов проклятиями и открыли пальбу. Вокруг молокососов засвистели, завыли, зажужжали пули, безжалостно срезая траву под собственный, далекий от благозвучия аккомпанемент.

Пока одни из преследователей стреляли, другие возобновили погоню. Впрочем, юнцов она не особенно страшила: еще минут пять — и они укроются в лесу. Но внезапно лошадка Поля отпрянула в сторону и чуть не упала. Из левого бока у нее заструилась кровь.

— Твой пони ранен! — крикнул Сорвиголова товарищу.

Бур и сам уже почувствовал, что лошадь под ним оседает. Он подбадривал ее голосом и вонзал в бока шпоры, но все напрасно, и тогда Поль принялся покалывать пони ножом. То и дело спотыкаясь, послушное животное преодолело еще метров триста, потом зашаталось и тяжело повалилось на землю. Изо рта и ноздрей его выступила кровь.

— Бедный Коко! — всхлипнул Фанфан, обожавший своего коня.

А маленький бур, этот ловкий наездник, успел уже соскочить и стоял целый и невредимый.

Остановив своего пони, Сорвиголова крикнул Полю:

— Прыгай позади меня и держись крепче. Чем мы хуже сыновей Аймона? [1861] Сыновья Аймона (Гаймона), графа Дордонского — Адельгарт, Ритсар, Витсарт и Райнальд из Монтальбана — герои старофранцузской саги, изображавшиеся на старинных гравюрах сидящими на одном коне.