Луи Буссенар - Избранные произведения. II том

— Пора! — скомандовал себе Сорвиголова, подобрался, уперся ногами о камни и приготовился к прыжку. Раз, два… гоп!

Волонтер, увидев человека, который, как чертик из шкатулки с секретом, выскочил откуда-то из-под земли, отступил на шаг и, наклонив штык, крикнул по-английски:

— Стой! Ни с места!

Приходилось ли вам, читатель, наблюдать плохую выправку новобранцев, когда инструктор командует: «к штыковому бою… готовсь»? Правая рука у них бывает поднята чересчур высоко, левая нога слишком вытянута, правая недостаточно согнута. Вместо того чтобы стоять твердо, как глыба, новичок находится в состоянии самого что ни на есть неустойчивого равновесия. Достаточно малейшего толчка — и он опрокинется, чем и пользуются иногда некоторые инструкторы, любители позабавиться. Они хватаются за острие его штыка, слегка толкают и без особого усилия сшибают беднягу с ног.

Командир молокососов, удивительно проницательный для своего возраста, это знал. «Ты, верно, стоишь как на ходулях, милейший!» — подумал он сразу же, как только увидел волонтера.

Обращая на штык, который вот-вот готов был проткнуть его, не больше внимания, чем он уделил бы какому-нибудь гвоздю, Сорвиголова сделал второй прыжок, еще более ловкий, чем прежний, и, схватив ружье за дуло, толкнул парня что было сил. Но сил-то на этот раз и не требовалось: доброволец — воин столь же усердный, сколь и храбрый, — управлял штыком с мастерством деревенского пожарного. Тотчас же опрокинувшись навзничь, солдат задрал вверх руки и ноги, а ружье, которого он, конечно, не смог удержать, осталось в руках капитана Сорвиголовы. Зато орать вояка принялся как оглашенный.

«Сейчас поднимется тревога, прибегут с соседнего поста», — промелькнуло у Жана в голове.

Черт возьми, из двух зол надо выбирать меньшее! Командир молокососов так и сделал: пригвоздив волонтера к земле штыковым ударом в грудь, сорвал с него шляпу, нахлобучил на себя и со всех ног бросился прочь.

И вовремя! Хотя сам волонтер уже перестал дышать, крик его был услышан. Прибежали солдаты и, увидев мертвое тело, прежде всего начали ругаться: ругаются на войне много и часто.

А Сорвиголова что было духу мчался туда, откуда доносился треск маузеровских и ли-метфордовских винтовок. То молокососы и защитники бронепоезда вели перестрелку, впрочем, и те и другие — без особого успеха.

Открыли огонь и солдаты у реки. Но и эти палили наугад.

Словом, отовсюду неслись звуки выстрелов, никому не приносивших вреда.

Но Жану грозила новая опасность. Его подкованные железом сапоги гулко стучали по камням. Услыхав топот, молокососы подумали, что к ним приближается неприятель, и наиболее рьяные из них взяли бежавшего человека на мушку.

— Эти дураки решили, кажется, выбить мне глаз. Не хватает только, чтобы и Полю вздумалось пальнуть из своего «роера»… — ворчал Сорвиголова, прислушиваясь к жужжанию пуль.

Предусмотрительно припав к земле, он стал соображать, как бы дать знать о себе товарищам.

— Ну и дурак же я все-таки! — вдруг воскликнул он. — А марш молокососов!.. Ничего лучшего не придумаешь! — И юноша принялся насвистывать веселую мелодию.

Фанфан первым уловил задорный мотив, звонко раздавшийся в темноте.

— Хозяин!.. — радостно вскричал он и скомандовал сорванцам: — Эй, вы, хватит палить!

Жан услышал эти слова, но из предосторожности продолжал воспроизводить игривый напев, не двигаясь с места.

— Ты, что ли, хозяин?.. Не бойсь! Признали. Иди на единение…

Фанфан хотел сказать на «соединение», но в такие минуты не очень-то обращаешь внимание на всякие тонкости, особенно если знаешь, что тебя и так поймут.

И Сорвиголова понял. Поднявшись, он легким шагом двинулся к молокососам.

Фанфан встретил его в десяти шагах впереди отряда:

— Ну что, хозяин, вернулся? Все в порядке?

— Да, дружище Фанфан! Все в полном порядке: взорвал мост, утопил одного ирландца, насадил на штык волонтера, потерял свою шляпу, зато нашел другую и, вдобавок ко всему, промок до нитки.

— Ну и мастак же ты, хозяин! Только и мы тоже не ударили в грязь лицом: порядком исковеркали путь и помяли бронепоезд. Все как ты приказал.

— Но это только начало. Теперь надо окончательно разделаться с чудищем, — сказал Сорвиголова.

— Верно, но для этого нас слишком мало. Необходимо подкрепление, — ответил Фанфан.

— В лагере, конечно, услышали взрывы и, надо полагать, уже послали подмогу, — продолжал Сорвиголова. — А все-таки лучше самим съездить туда, осведомить обо всем Кронье и попросить у него две-три сотни бойцов.

— Я поскачу! — вызвался Фанфан и сорвался было с места, но тут до него донесся мерный шаг приближавшегося отряда, послышался знакомый говор. Свои!..

Присланные на всякий случай генералом Кронье буры, числом около трехсот, с легкой пушкой и начиненными мелинитом снарядами, прибыли как раз вовремя. Примчавшись во весь опор, они, как и молокососы, оставили невдалеке своих коней, подошли к ребятам и, пока сорванцы вели перестрелку, чтобы отвлечь внимание неприятеля, начали рыть траншеи. Ловко орудуя кирками и лопатами на коротких черенках, они выкопали первое укрытие, затем второе, уже с редутом [1938] Редут — полевое земляное укрепление. для пушки. На эту работу, подвигавшуюся с удивительной быстротой, ушел остаток ночи.

Только на рассвете и буры и англичане смогли разобраться в позициях друг друга. Результаты осмотра оказались далеко не утешительными для последних, с изумлением обнаруживших прямо напротив бронепоезда укрепленный, ощетинившийся штыками вражеский фронт. А пока сыны Альбиона рассматривали неприятельские траншеи, буры навели прекрасно замаскированную ветками пушку на тяжелое орудие бронепоезда. И, уж конечно, она не крикнула англичанам: «Берегись!» — отправив в виде утреннего приветствия подарочек в девяносто пять миллиметров. Бронированная стена корпуса была снята, словно резцом, а снаряд, начиненный этим дьявольским веществом — мелинитом, взорвался на левой цапфе [1939] Цапфа — здесь: один из двух цилиндрических валов в средней части артиллерийского орудия, с помощью которых оно удерживается на лафете. английского орудия. Страшный удар вдребезги разнес мощный стальной лафет, смял механизм наводки и припаял ствол к башне, изувечив при этим пятерых солдат. «Длинный Том» был отомщен.

Англичане, взвыв от бешенства, произвели по бурам несколько залпов из своих ли-метфордовских винтовок, не причинив никакого вреда.

Бурская пушка ответила новым снарядом, который пробил корпус другой платформы и разметал орудийную прислугу, одних артиллеристов обратив в бегство, других — уложив на месте. Англичане, проявляя безрассудную отвагу, решились все же на еще один залп. И тогда в третий раз прогремела пушка буров.