Луи Буссенар - Избранные произведения. II том

Благодаря официальной бумаге, так ловко добытой Бессребреником, яхта получила возможность пришвартоваться в заранее определенном месте — в середине опасной для мореплавателей гряды подводных камней на северо-западе провинции Пинар-дель-Рио.

Корабль сначала стал на якорь в небольшой бухточке. Он замер с погашенными судовыми огнями, под парами и мог в любой момент выйти в открытое море.

Наступила ночь, яхта приблизилась вплотную к берегу. Издали доносились звуки ружейных выстрелов, их нет-нет да и перекрывал грохот пушек. Так продолжалось часа два, затем все стихло.

На борту яхты, укрытой плотной тьмой, явно ощущалась тревога: чем закончится битва, от которой зависел успех экспедиции? Ожидание становилось с каждой минутой все тягостнее для тех, кто не ради наживы, а из самых благородных побуждений рисковал своей жизнью.

На берегу, над разбивающимися о скалы волнами замелькали едва различимые тени. Матрос на катбалке тихо спросил: «Кто идет?» В ответ прозвучало: «Свободная Куба!», и кто-то стал насвистывать мелодию « Yankee doddle » [480] « Янки дудл » — известная американская народная песня.

— Причаливайте! — раздался голос, судя по французскому акценту принадлежавший Бессребренику.

Рифы в этом месте образуют нечто вроде отвесной стены, своего рода естественную набережную. Туда вместо трапа перекинули широкую доску. На нее с берега смело вступил высокий человек. Оказавшись на палубе, он, слегка привыкнув к темноте, увидел силуэт мужчины с протянутыми к нему руками.

— Вы генерал Масео, герой кубинской независимости? — спросил Бессребреник.

— А вы тот добрый француз, который поддерживает угнетенных, наш друг, граф Жорж де Солиньяк?

Они обнялись, и Бессребреник повел партизана в салон, откуда не проникало ни лучика света из-за плотно закрытых люков.

Посередине роскошного помещения стояла несколько заинтригованная миссис Клавдия.

— Генерал Антонио Масео, — представил Бессребреник. — Графиня де Солиньяк.

Гость учтиво поклонился, осторожно притронулся к протянутой женщиной руке и, растрогавшись, сказал:

— Мадам, я не нахожу слов выразить бесконечную признательность благодетельнице свободной Кубы. Да благословит вас Бог за то, что вы вкладываете свое состояние в благородное дело! Ваш королевский подарок для нас особенно дорог, потому что вы здесь сами, среди мамбисес. Невзирая на опасности, вы дарите им теплоту своего сердца и улыбку!

— Генерал, — ответила графиня, — идея, за осуществление которой вы так храбро сражаетесь, имеет в вашем лице достойных защитников… Добрые люди обязаны поддержать вас, оказать посильную помощь… Мы с мужем восхищены вашей борьбой… Та лепта [481] Лепта — взнос, вклад в какое-либо общее дело. , какую мы сегодня вносим, — лишь аванс… Нам хотелось бы стать финансистами свободной Кубы. Так ведь, мой друг?

— Конечно, дорогая. Только не забудьте, что время бежит… Минуты равны часам, а часы — дням… Генерал, поскольку вы прибыли вовремя, значит, противник разбит?..

— Да… Отступают в беспорядке, — сказал Масео, с гордостью посмотрев на капитана. — Побережье освобождено, по крайней мере на сутки.

— Великолепно! Сколько в вашем распоряжении людей?

— Примерно шестьсот.

— Хватит и трехсот для разгрузки золотых монет… Два миллиона долларов весят около трех с половиной тонн… По двенадцать килограммов на человека…

— Целое состояние для парней, которые не получают жалованья, не имеют ни песеты и живут Бог знает как, чаще всего впроголодь! Однако не беспокойтесь: все до последнего сантима поступит в армейскую казну.

Как сказал Бессребреник, время не стояло на месте. На яхте началась лихорадочная работа. Бояться было нечего ни с суши, ни с моря, и потому зажгли сигнальные огни — шла перевалка грузов.

На палубу поднимали из трюма ящики с оружием, боеприпасами, снаряжением, а потом постепенно переносили их на берег. Солдаты Масео действовали быстро, но тихо, молча; все исчезало словно по волшебству, без шума, без суеты, в тайниках, что служили примитивными арсеналами [482] Арсенал — склад для хранения вооружения и боеприпасов. , подпитывавшими мятеж. Испанцы так и не смогут их обнаружить.

Вскоре на борту остались лишь стянутые болтами ящики с золотыми монетами, у каждого солдата были при себе пустые походные мешки и по две патронницы. Бессребреник подсчитал, что таким образом каждый сможет без натуги перенести примерно по шесть тысяч долларов. Их вес и объем были не так уж велики.

Оставалось найти самый удобный и быстрый способ разделить примерно на равные части огромную гору золота и нагрузить солдат. Перевезти все разом было невозможно. Бессребреник решил поступить так. Он приказал вытащить на палубу все ящики с долларами и разложить золотые монеты тремя примерно равными кучами; потом велел собрать все баки и лопаты, какие имелись на борту, затем дал команду заполнять посудины и расставлять их по борту.

Кочегары и их помощники, привыкшие к работе с углем, ловко загребали лопатами монеты, те, позванивая, стекали ручьями в банки.

Восхищенные люди Масео не верили своим глазам. Они подходили один за другим к полным емкостям, пригоршнями брали оттуда монеты, набивали ими патронницы и мешки и удалялись.

— Видите ли, генерал, разделение труда — только это помогает, — говорил Бессребреник, с любопытством наблюдая за ходом операции.

Вскоре все было закончено. Ровно за сорок пять минут с корабля вынесли два миллиона долларов!

Масео по вполне понятным причинам торопился уйти и уже собирался прощаться, когда Жорж остановил его.

— Это еще не все, дорогой генерал. Я приготовил вам небольшой сюрприз.

— Как? — спросил, улыбаясь, командир партизан. — Еще что-то? Вы за один день решили получить всю нашу признательность?

— Мне просто хочется сделать вам памятный подарок… Одно превосходное устройство, чрезвычайно простое. Оно будет вам во всем послушно… С его помощью вы сможете перемещаться куда угодно, со скоростью поезда, не бояться снарядов, подниматься, опускаться, видеть передвижения противника.

— Аэростат! — вне себя от восторга воскликнул Масео.

— Да, аэростат, управляемый воздушный шар, обладающий поистине огромной вертикальной скоростью. Он поможет вам не только вести наблюдение: это — страшное боевое средство.

— Да ведь он же обеспечит победу революции!

— Или, во всяком случае, сыграет ту же роль, что и несколько армейских корпусов.

— Но вертикальная скорость… Где мы возьмем газ?

— Я вам оставлю его довольно солидное количество. Этот шар, дорогой генерал, имеет особенность: он сам несет резерв подъемной силы, которая одновременно служит и двигателем.