Луи Буссенар - Избранные произведения. II том

Начало его творческого пути было трудным, но потом пришел успех. Морис нашел свой путь в искусстве, но не почил на лаврах, как часто бывает с художниками, рано достигшими известности. Он работал со страстью.

Среднего роста, хорошо сложенный, сильный и ловкий, Морис любил заниматься разными видами спорта; красивый лицом, с каштановыми волосами и бородкой и с живыми серыми глазами, всегда веселый и очень остроумный, он был, как говорится, душой общества и притом весьма любящим сыном.

Совсем другим был Мишель Березов, его товарищ по училищу Святой Варвары. Они сохранили дружбу, несмотря на полное несходство характеров и образа жизни.

Князь был одним из тех великанов славянского племени с белой кожей, темными волосами, черными глазами и прекрасными чертами лица, у кого под наружной апатичностью скрываются железная воля и неукротимая энергия, хотя проявляются они только под воздействием сильного удара судьбы.

Мишель вел в Париже пустую жизнь богатого, ничем не занятого иностранца, принадлежа к тому исключительному кругу людей, что бывают на посольских приемах, на ужинах известных камелий [502] Камелия — название одного из видов кустарника с красивыми цветами. Слово в переносном смысле вошло в широкий обиход после того, как французский писатель Александр Дюма-сын (1824–1895) написал роман (1848) и пьесу (1852) под заглавием «Дама с камелиями», обозначив этим выражением женщин полусвета (выражение тоже придумано А. Дюма), что в противоположность «большому свету» обозначает общество людей сомнительного поведения. , в великосветских клубах, на театральных премьерах, на бегах, но кому малодоступны гостиные здешней старой аристократии…

Морис, выйдя из дома ночью, чтобы ехать писать восход солнца на Сене около местечка Д’Эрбле, встретился с Мишелем около клуба, где тот убивал время за карточной игрой. Как все ничем не занятые люди, князь боялся одиночества, Морис позвал его с собой, и тот согласился под предлогом, что ему рано еще возвращаться домой. Экипаж Березова довез их к домику рыбака, здесь Морис держал свою лодку.

Князь, утомленный ночью за карточной игрой, уже засыпал, растянувшись на медвежьей шкуре, когда послышался остервенелый лай собак на другом берегу и вслед за ним отчаянный крик женщины. Одновременно друзья увидели девушку, всю растрепанную, с трудом отбивавшуюся от двух огромных псов.

Князь Мишель вскочил, Морис оставил палитру, оба помчались туда.

Женщина, обезумев от боли и страха, кинулась в реку, а собаки с диким рычанием бросились вслед. Не скинув одежды, князь мигом очутился в воде, крикнув Морису:

— Плыви на лодке, я поспею раньше тебя.

Мишель Березов плыл с необычайной быстротой.

Атлетическое тело неслось вперед при каждом взмахе могучих рук. Пока Морис успел сесть в лодку, князь был уже в пятидесяти метрах от берега.

Несчастная женщина уже начала тонуть, но собаки, не желая упустить жертву, вытащили ее на поверхность. Они норовили кусаться, но вода, вливаясь в пасти, не давала разжать челюсти. Псы старались подтолкнуть добычу к берегу, чтобы там растерзать. Напуганные окриками князя, звери отпустили девушку и, увидав врага, нацелились на него.

Мишель выхватил из ножен, носимых на поясе брюк, черкесский кинжал — это оружие сокрушает железо, — и одним взмахом перерезал шею ближайшему от него животному. Двумя взмахами рук он подплыл ко второй собаке и вспорол ей брюхо.

Расправа заняла не больше двадцати секунд, но женщина за это время исчезла под водой. Спасатель спрятал кинжал, набрал воздух в легкие и нырнул в окровавленную воду. Через некоторое время, — Морис, успевший подплыть в лодке, дрожал за его жизнь, — князь выплыл метрах в тридцати ниже по течению. Но руки его были пусты…

— Ты устал, давай я нырну вместо тебя, — предложил Морис.

— Нет, я сам, — сказал князь, он ничего не мог делать наполовину. Мишель опять нырнул и почти тут же выскочил на поверхность, держа в руках неподвижное тело.

Морис принял его из рук Березова, положил на дно лодки, помог другу перелезть через борт и взялся за весла.

Причалили к острову. Князь моментально завернул девушку в медвежью шкуру, а Морис собрал свои рисовальные принадлежности.

Оба не умели делать искусственное дыхание, оставалось поспешить к людям и уповать на волю Божию.

— Как она красива! — сказал Мишель.

— В самом деле, я, кажется, еще не видел подобного совершенства.

— И по одежде видно, что она бедна.

— Вот для тебя и нашлась цель в жизни — заняться этой девушкой. Она бедна, красива, несчастна…

— Ты все шутишь, друг мой…

Видя, что Мишель дрожит, Морис сказал:

— С тебя течет вода, как с морского бога, бедная девушка промокла и без сознания, надо поскорее что-то предпринять. Как полагаешь? А? Мы не можем ведь обратиться за помощью в подозрительный дом, откуда она убежала.

— Лучше поплыли к твоему рыбаку. Мы там будем через десять минут.

— Это мысль! Папаша Моген даст тебе во что переодеться, а его жена уложит в постель незнакомку.

— Поехали!

— Садись на весла и жми вовсю!

Князь Мишель заработал веслами так, что через считанные минуты они добрались до жилища знакомого рыбака.

Жермена не пришла в сознание, однако на щеках появился слабый румянец, с лица исчезла мертвенная бледность. Было понятно, что искусственное дыхание не понадобится.

Супруги Моген, хлебосольные и добросердечные, какими часто бывают обитатели речных и морских берегов, в момент перевернули весь дом, чтобы помочь гостям. Жена взбила тюфяк, согрела простыни и одеяла и уложила девушку, а муж принял двух друзей, сказав им:

— Предоставьте девушку заботам моей старухи. Она лучше всех врачей знает, как надо выхаживать утонувших. Скольких она уже оживила с тех пор, как мы здесь живем!.. Вот… Не дальше, как запрошлой ночью я закинул сеть и знаете, что выловил?.. Христианскую душу! Парень был очень плох. Весь искусан собаками этого негодяя Лишамора!

— Две огромных псины в ошейниках с шипами… Те самые, что едва не разорвали нашу бедняжку.

— Да, господа, честное слово Могена, хорошо сделает тот, кто пристрелит зверюг…

— Они больше никого не укусят, папаша Моген, — смеясь сказал Морис. — Мой друг, что находится перед вами, сейчас саданул их кинжалом. Они послужат прекрасной кормежкой для сомов.

— Тут что-то подозрительное: двое утонувших в одном и том же месте за сорок восемь часов, и оба искусаны собаками Лишамора, — сказал папаша Моген. — Ну, полиция разберется. А пока я вам расскажу про того, кто попал в мою сеть. Привез его к себе, старуха привела мальчика в чувство. С большим трудом удалось, семь потов спустила, пока его растирала. Наконец очнулся и начал бормотать какие-то слова, о каком-то своем велосипеде, который ему было жалко, звал женщину или девушку по имени Жермена. В конце концов я завернул его в одеяло и отвез в Пуасси, где сдал в госпиталь. Вот какая история.