Джеймс Роудз - История Гражданской войны в США. 1861–1865 [litres]

Хорошо ли была организована административная деятельность Конфедерации (помимо военной области)? На низших уровнях управления – безусловно нет. Министр финансов не продемонстрировал достаточной способности справляться с обступающими его трудностями. Плохо была организована работа почтового ведомства, и не имеет особого смысла разбираться, было ли это следствием неблагоприятного стечения обстоятельств или некомпетентности генерального почтмейстера. Государственный департамент и морское министерство, похоже, неплохо использовали свои возможности. Деятельность Бенджамина [701] Д. Ф. Бенджамин – государственный секретарь. не ограничивалась иностранными делами, поскольку он был близким другом Дэвиса и его доверенным советником, но его подозревали в коррупции и считали, что спекуляции хлопком пополнили его счета в Англии внушительными суммами денег. В важной части эти слухи ошибочны – когда Бенджамин перебрался в Англию, он некоторое время не имел ни гроша. Если он и имел незаконные доходы, то тратил их в Конфедерации; во всяком случае, он был одним из тех, кто очень неплохо жил во время войны.

Дэвис, естественно, уделял большое внимание военному министерству, руководитель которого, как говорили, был просто его главным чиновником. Если исключить частую совершенно необязательную и противоречивую переписку между президентом Конфедерации и военным министром, то изучение бумаг Дэвиса, Седдона и судьи Кэмпбелла дает хорошее представление об их управленческих талантах; на самом деле, любое правительство могло бы гордиться профессионализмом, демонстрируемым этими документами. Определенная группа фактов, если ее рассматривать изолированно, может даже заставить задуматься о реалистичности победы над конфедератами. Она, безусловно, была бы недостижима без величайших политических способностей правительства северян и твердой поддержки Линкольна народом.

Линкольн обладал гораздо более богатыми дарованиями, чем Дэвис, но президент Конфедерации был достойным соперником. Дэвис отличался слабым здоровьем, постоянно болел, слухи о его недомоганиях широко циркулировали за границей, строились разного рода предположения, как будет существовать правительство в случае его смерти. В декабре 1864 года пронесся слух, что он страдает заболеванием мозга и скоро умрет. Он выглядел истощенным, измученным и старше своих лет. Заботы Конфедерации тяжело отразились на нем. Но у него была устроенная домашняя жизнь и преданная жена с сильным характером. Любители совпадений могут вспомнить, что Линкольн и Дэвис потеряли за время войны любимых сыновей: Уильям в возрасте одиннадцати лет умер от болезни, Джозеф – маленький непоседа – в результате падения с галереи на кирпичную мостовую.

Но если бы Дэвис оказался победителем, он стал бы жестким господином для побежденных. «Неужели кто-то может представить, – говорил он в октябре 1864 года, – что мы можем победить янки, отступая, или не всем еще известно, что единственный способ воспитать спаниеля – это плетка?» Нравственная высота второй инаугурационной речи Линкольна ему была недоступна. Вспомним шекспировского Генриха V: «Там, где кротость и жестокость спорят о короне, выиграет тот из игроков, который более великодушен». [702] Шекспир У. Генрих V. III, 6 (пер. Е. Бируковой). Возможно, одна из причин успеха Севера кроется в этих словах. [703] Эта глава опирается на мою «Историю…» ( Rhodes J. F. History… V, Chap. XXVIII) и на проведенное для меня Д. М. Маттесоном исследование, «основанное на изучении опубликованных с 1904 г. печатных материалов, обнаруженных в библиотеке Гарвардского колледжа и Бостонской публичной библиотеке». «В целом, – пишет он, – я изучил около 70 книг и 40 журнальных статей, а также доклады и протоколы».

В своем повествовании мы оставили Уильяма Т. Шермана в сентябре 1864 года в лагере у Атланты. В этот момент сорокачетырехлетний генерал находился в расцвете своих умственных и физических сил; к богатым книжным профессиональным знаниям он добавил трехлетний плодотворный опыт непосредственных боевых действий; к тому же его теплые дружеские отношения с Грантом шли на пользу обоим и стране в целом. Теперь его «деловой мозг» запланировал экстраординарную операцию – марш к морю. Он предполагал оставить Томаса разбираться с Худом, а сам, как он говорил, намеревался заставить «рыдать Джорджию». Но президента сильно беспокоило его решение оставить Худа в тылу, поскольку «одна ошибка может оказаться фатальной для его армии». Тем временем Худ переправился через реку Теннесси и вторгся в штат Теннесси; эта операция заставила Гранта сомневаться в разумности плана Шермана. Он даже поинтересовался, не лучше было бы сначала разгромить армию Худа, а потом идти на юг. Но Шерман, предчувствуя подобные возражения, уже направил Гранту донесение, в котором постарался снять опасения главнокомандующего, и вытянул из него приказ: «Действуйте как запланировали».

Поход к морю, поход на север от Саванны и действия Томаса в Теннесси являются комбинацией смелости и эффективного стратегического решения, ставшего возможным только после кампании Чаттануга – Атланта, и представляют собой ее логичное продолжение. Сотня человек могла продумывать план выхода к океану, но гений полководца заключается в предвидении возможных ходов противника, в готовности противостоять ему, в трезвой оценке физических и моральных результатов от разделения Конфедерации надвое. Проявляя разумную предосторожность и полностью сознавая трудности планируемой операции, Шерман проявил, когда остальные покачивали головой, такую же активность и силу воли, как Грант в виксбергской кампании. Ни один полководец, не обладающий дерзостью и решительностью, не стал бы упорствовать в своем решении начать марш в Джорджию после того, как Худ форсировал реку Теннесси, тем более что и сам Грант одно время сомневался в разумности операции. Шерман был командующим и, даже прекрасно зная своих людей и трезво оценивая обстоятельства, понимал, что успеха ему не видать, если Томас не разгромит Худа. В этом, как показали дальнейшие события, и заключался основной риск. Но Шерман очень хорошо знал Томаса. Они вместе учились в Вест-Пойнте, в те же годы стали друзьями; превратности Гражданской войны сблизили их еще больше, несмотря на расхождения во мнениях, возникавших из-за различия темпераментов. Шерман был полностью уверен в Томасе, хотя обеспечил его силами, достаточными для любой ситуации, чтобы оборона Теннесси не вызывала никаких сомнений. «Если бы у меня был Скофилд, – телеграфировал Томас, – я бы чувствовал себя совершенно спокойно». [704] 1 ноября (Official Records… Armies. Ser. 1. XXXIX, Pt. III. P. 582). Шерман уже отправил из своей армии корпус Скофилда на север с указанием поступить в распоряжение Томаса. В тот день, когда Шерман начал поход к морю, Томас отправил ему донесение: «Сейчас я не опасаюсь, что Борегар с Худом [705] В это время Борегар – командующий армией Конфедерации на Западе. Худ находился в его подчинении. могут причинить нам неприятности. Если Худ попытается преследовать вас, я последую за ним с максимальной скоростью. Если он не пойдет за вами, я тщательно подготовлю свои войска и уверен, что у меня достаточно сил, чтобы разгромить его, если только он не убежит слишком быстро». [706] 12 ноября (Official Records… Armies. Ser. 1. XXXIX, Pt. III. P. 756).