Джон Херст - Краткая история Европы [litres]

Слабые монархи постоянно соперничали с аристократией и парламентами. В Новое время, примерно с 1400 г., они начали постепенно одерживать верх. Феодальные королевства превращались в так называемые «абсолютные монархии»: они больше не нуждались в поддержке Парламента. Последний, как правило, не упразднялся, однако короли просто переставали его созывать. Это было связано с тем, что они нашли новые способы заработать деньги. Французская корона продавала государственные должности: если вы, например, хотели стать служащим таможенного ведомства, то нужно было заплатить королю авансом огромную сумму – она затем окупалась благодаря пошлинам, которые вы взимали с торговцев. Испанские монархи неожиданно для себя обрели новый источник доходов в виде золотых месторождений Нового Света – в Мексике и Перу.

Термин «абсолютная монархия» может ввести нас в заблуждение. Речь не идет о том, что европейские монархи могли делать все, что хотели. Они не были деспотами; они должны были обеспечивать действие законов при решении рядовых тяжб, следить за тем, чтобы к их подданным относились справедливо. В то же время, на случай если государственная безопасность оказывалась под угрозой, у королей были свои собственные, скорые суды для расправы с наиболее опасными особами. Абсолютные монархи поддерживали такую идею: они – наместники Бога на земле, и потому люди должны им подчиняться. Мы видим, что их притязания превосходили притязания монархов раннего Средневековья. В то же время эта формула налагала на них некоторые ограничения, поскольку они понимали, что судить их правление будет сам Господь. Монархи Нового времени определенно имели более величественный и возвышенный образ, нежели феодальные правители. Ритуал обмена поцелуями между королем и его подданным ушел в прошлое: при встрече с монархом человек становился на колени, правитель же мог разве что протянуть свою руку, позволяя подданному поцеловать ее.

Итак, у монархов появились ресурсы для создания собственных армий. Теперь их войска состояли из пехотинцев. Это было связано с тем, что в позднее Средневековье были изобретены новые орудия, позволявшие выбивать рыцарей из седла – пики и длинные луки. Последние появились в Англии и заменили менее мощные арбалеты. С помощью нового оружия английские лучники могли пробивать доспехи всадников и повергать их на землю. Французы поначалу считали длинные луки постыдным оружием и с презрением отказывались уклоняться от их стрел. Подобно тому как люди бросались на пулеметы во время Первой мировой, французские рыцари атаковали лучников и умирали в огромных количествах. Поняв гибельность этого пути, французский монарх довольно быстро обзавелся собственными лучниками. В другой части Европы – в Швеции – была изобретена пика, длинное тяжелое копье. Воины носили ее на плече, во время же битвы пехотинцы, стоя каре, опускали свои пики и выставляли их острием вперед, чтобы атакующие их всадники налетали на них и падали с лошадей (или чтобы на пику натыкалась сама лошадь).

Обзаведясь собственными армиями, короли получили возможность направлять их против своих же подданных: против строптивых лордов или нищих крестьян, не плативших налоги. К тому же порох, появившийся в Европе в позднее Средневековье, помог королям усилить контроль за крупными феодалами, замки которых можно было теперь разрушить с помощью пушечных ядер.

Европа вернулась к нормальному состоянию: главы государств были наделены фактической властью над своими владениями. Однако та странная исходная ситуация, при которой правители зависимы от тех, кем они правят, по-прежнему оказывала определенное влияние на политику. В Англии, например, сохранился Парламент, приобретший даже еще больший вес, а французская монархия была вынуждена вновь созвать Генеральные штаты после перерыва в 175 лет.

Поскольку европейские короли постоянно воевали друг против друга, у них всегда были веские основания для увеличения своих армий. Однако в Англии для укрепления обороны монарх скорее нуждался во флоте, нежели в сухопутных войсках. Флот же не получалось использовать для борьбы против внутренних врагов. Поэтому в Британии короля, который стремился обзавестись большой регулярной армией, воспринимали как угрозу традиционным английским вольностям. Из-за этого британским королям было довольно сложно сформировать вооруженные силы, которые в случае необходимости можно было бы направить против собственных подданных. Тем не менее в XVII столетии английские короли попытались стать абсолютными монархами по континентальному образцу.

Короли, предпринявшие эту попытку, происходили из династии Стюартов, имевшей шотландские корни. Когда в 1603 г. умерла Королева-дева Елизавета I, английский престол перешел к Якову VI Шотландскому, которого теперь стали именовать и Яковом I Английским. Все его наследники из династии Стюартов правили в обоих королевствах.

Все Стюарты – Яков I, его сын Карл I, а также внуки Карл II и Яков II – разругались со своими Парламентами, в отношении которых они вели довольно неудачную политику. Впрочем, новой династии действительно пришлось столкнуться с весьма серьезной проблемой. Короли нуждались в деньгах, однако каждый раз, когда они хотели повысить налоги с санкции Парламента, его члены начинали требовать, чтобы им позволили пристальней контролировать политику короля. Монархия, естественно, сопротивлялась нападкам Парламента, и короли пытались найти иные способы получить деньги – не обращаясь к нему. Парламент в свою очередь с подозрением относился к действиям монарха, который, казалось, стремился в подражание другим европейским правителям вовсе обходиться без него. Однако было еще одно обстоятельство, из-за которого конфликт дошел до предельной точки; обстоятельство, заставлявшее людей жертвовать собственной жизнью в поддержку Парламента. Это была религия. Дело в том, что короли из династии Стюартов либо сами придерживались католицизма, либо были женаты на католичках, либо казались своим подданным недостаточно приверженными протестантизму.

Англия стала протестантской страной в эпоху Реформации, однако здешняя модель отличалась от утвердившейся в Германии, где Реформация, собственно, родилась. В Англии не было своего Лютера. Реформация произошла здесь по воле короля Генриха VIII, который известен тем, что у него было шесть жен. Его первая супруга, Екатерина Арагонская, была католичкой, однако она не справилась со своей главной миссией: родить наследника мужского пола. Обычно в таких случаях папа римский находил какой-нибудь повод, чтобы объявить брак недействительным. Однако в тот момент Рим опасался обидеть испанский королевский дом, откуда происходила жена Генриха, поскольку Испания оставалась главным оплотом католичества. Тогда в 1534 г. Генрих провозгласил, что отныне он, а не папа, является главой английской католической церкви. Он назначил архиепископа, который расторг его брак с Екатериной Арагонской и обвенчал его с Анной Болейн. После этого в Англиканской церкви (так она называется сегодня) стало постепенно утверждаться протестантское вероучение, хотя она по-прежнему сохраняла католические обряды, а также епископов и архиепископов. Это возмущало радикальных протестантов, пуритан, которые жаждали всестороннего обновления церкви.