Вячеслав Манягин - Грозный. Апология русского царя

Что же касается буквы « а», единственной сохранившейся от написанного имени, то, следуя логике данного доказательства, можно утверждать, что она относится к имени [Ио] а[нн] а не [Вл] а [димир]. Кстати, и поныне предстоятель Украинской Православной Церкви (МП), Блаженнейший митрополит Владимир, подписывает свои послания на украинском языке так: «Володимир» – без буквы «а».

Еще одна деталь царской одежды обращает на себя внимание – «лорос» – лента, одеваемая поверх далматика и перекинутая через руку царственной фигуры наподобие ораря иподиакона. Такая же лента изображалась и на иконах святых – византийских императоров, например, на иконе свв. Константина и Елены с избранными святыми (вторая половина XVI века, ГРМ). Однако и эта деталь не может однозначно служить в пользу той версии, что данная фигура является изображением св. царя Константина. Иоанн Грозный также воспринимался не только его российскими подданными, но и подданными других православных государств как император. С точки зрения Вселенской Православной Церкви он и был императором единственной на земле православной империи. Таким образом, царь Иоанн имел все права на лорос.

Интересен и тот факт, что на иконах Архангела Михаила не принадлежащих к так называемому разряду икон «воинского» типа, Архангел изображался как служитель Небесного Царя и его одежда также включала такую деталь, как лорос. На такой иконе Архангел обычно держит сферическое зерцало (сферу с инициалами Иисуса Христа, в которой читает повеления Божии) и мерило (высокий посох с круглым навершием) или копие. Но на иконе «Благословенно воинство Небесного Царя» изображение Архангела принадлежит к «воинскому» типу – он вооружен обнаженным мечом и облачен в доспехи. Зато фигура царя несет те атрибуты, которые полагаются Архистратигу: посох-крест и лорос. Если вспомнить, что Иоанн Васильевич составил «Канон Ангелу Грозному воеводе», а самого его прозвали Грозным за Казанский поход, то аналогия напрашивается сама собой. На Казань идет объединенное православное войско. Архистратиг Михаил возглавляет воинство Небесное, а Царь-слуга Божий – воинство земное.

В Византии существовала традиция создавать портреты императора в память о какой-либо его победе. Такие изображения окружали фигурами святых воинов. Так, на миниатюре из Псалтири Василия II император представлен принимающим копье – оружие победы – из рук Михаила Архангела. Рядом с ним – святые воины Георгий, Димитрий, Феодор Стратилат, Феодор Тирон, Прокопий, Меркурий. Сопроводительный текст объясняет, что они «сражались заодно» с царем Василием II как его «други». Если вспомнить, какое значение имела Казанская победа для всего Русского государства, какую роль сыграл в ней царь Иоанн, а также о том, что эта победа стала поводом для написания иконы, то нет ничего странного в возрождении доброй византийской традиции на русской земле.

В связи с возрождением византийских традиций в иконописи стоит вспомнить и еще об одном интересном факте: икона «Благословенно воинство Небесного Царя» была создана во второй половине 50-х гг. XVI века, а в 1551 г. состоялся Стоглавый собор, на котором рассматривались также и вопросы соответствия иконописи канонам. В частности, собор принял решение придерживаться старых канонов иконописи и разрешил изображение на иконах «лиц не святых», что также является продолжением византийской традиции:

«У древнихъ Святыхъ Отецъ преданiяхъ, от пресловущихъ живописцевъ греческихъ и русскихъ свидетельствуютъ, и на святыхъ иконахъ воображены и написаны, якоже на Воздвижение честнаго и животворящаго Креста Господня, не токмо цари и Святители, и протчiя народи многая множество всяческихъ чиновъ. Также на Покровъ Пресвятыя Богородицы, егда виде Святый Андрей Богородицу молящуся со всеми Богу за весь мiръ; безчисленное множество народа писано также на происхожденiе честнаго и животворящаго Креста, токмо цари и князи, множество безчисленное народа писана суть на страшномъ Суде, на иконахъ воображаютъ и пишутъ не токмо Святыхъ, но и неверныхъ многiя различная лица от всехъ языкъ».

Русский путешественник XIV в. Стефан Новгородец сообщает об иконах, написанных императором Львом Мудрым, которые находились в монастыре Манган. Иконы представляли собой изображения патриархов и царей: «до скончания Цареграда царей восемдесят, а патриархов сто». Царские портреты в святой Софии упоминает тот же Стефан Новгородец (XIV в.): «…и на полатях же исписаны патриарси вси цари, колико их было в Цареграде». Некоторые из софийских портретов видел А. Муравьев в 1849 г.

Итак, исходя из вышесказанного, представляется весьма вероятным, что центральная фигура на иконе «Церковь Воинствующая» изображает государя Иоанна IV. Но насколько было правомочно для иконописца – человека православной культуры, живущего по канонам Православной Церкви – при создании иконы так акцентировать внимание на фигуре пусть и царя, но еще не святого? Ведь икона не просто исторический памятник великой победы, она имеет прежде всего сакральную, священную функцию, является, в первую очередь, предметом почитания со стороны верующих.

Для того, чтобы понять логику изображения на иконе «Церковь Воинствующая» в центре ее композиции царя земного, необходимо рассмотреть другие аналогичные изображения того времени и обратиться к учению Православной Церкви о Царской власти.

Начиная с XV века, когда в православном мире появились эсхатологические ожидания в связи с окончанием седьмой тысячи лет от сотворения мира, тема Апокалипсиса стала занимать значительное место не только в умах, но и в изобразительном искусстве.

От второй половины XVI века нам остался ряд художественных памятников, непосредственно иллюстрирующих страницы Апокалипсиса, например, фрески Спасопреображенского монастыря в Ярославле. Сохранились также несколько икон, схожих по тематике и композиции с рассматриваемой нами иконой «Церковь Воинствующая»: икона конца XVI века в Государственной Оружейной палате, поступившая туда из Чудова монастыря Московского Кремля; икона «Соединение земной воинствующей Церкви с Небесной Торжествующей» (XVI в.), находившаяся ранее в Никольском Единоверческом монастыре; «Великий стяг» Иоанна Грозного (Гос. Оружейная палата, 1560 г.); икона «Страшный суд» (Север России, конец XVI в.) в Национальном музее Стокгольма.

Для нас наиболее интересна последняя. На этой иконе, так же, как и на иконе «Благословенно воинство Небесного Царя», движется тремя отрядами войско под предводительством Архистратига Михаила. Крупнее других фигура полководца во главе среднего отряда: на голове его – высокая тиара, а следы надписи «…исе» дают возможность предполагать, что это Моисей….Под ногами лошади Моисея можно разобрать слово «фараона». Как отмечают искусствоведы, «икону Стокгольмского музея можно поставить в связь с распространившейся с конца XV в. политической теорией об особом избранничестве русского народа – «нового Израиля».