Ларс Браунворт - Краткая история крестовых походов

Новое формирование Гуго, немедленно узнаваемое по белым монашеским рясам с изображением креста, оказалось на удивление популярным. В 1128 году Орден тамплиеров получил благословение папы, что привело к огромному наплыву в него новобранцев. Поскольку их мандат, помимо прочего, подразумевал защиту паломников где бы то ни было, вскоре их можно было увидеть уже по всей Европе. Сами по себе его члены, исполняя данный обет, отказывались от любой собственности, но Орден в целом совсем скоро разбогател. Главной причиной этого стала предоставляемая ими изобретательная услуга. Присутствуя в каждой стране Западной Европы, а также на Ближнем Востоке, они играли роль очень удобного средства перевода денег. Паломники могли депонировать средства в своей родной стране, а затем, по достижении Святой земли, предъявить квитанцию и получить их обратно, выплатив при этом минимальный процент. Так что тамплиеры, по сути, стали первым в мире международным банком.

Вскоре к ним присоединился еще один религиозно-рыцарский орден. В самом начале XI века группа паломников основала в Иерусалиме больницу для ухода за путниками. За год до его захвата оттуда изгнали всех христиан, а больницу закрыли. Но когда Священный город перешел в руки крестоносцев, несколько монахов из Аббатства Девы Марии латинян, расположенного в самом сердце Старого города, решили учредить новую, посвятив ее святому Иоанну, написавшему одно из Евангелий. Их официально нарекли Орденом рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского , от тамплиеров каждого из них можно было без труда отличить по черным накидкам с вышитым на левом рукаве белым крестом.

Более известные как рыцари-госпитальеры, или просто госпитальеры, эти монахи всерьез относились к заповеди Христа хорошо обращаться с маргинальными слоями общества. К больным и особенно к тем, кто жил в нищете, которая в их понимании была «нищетой священной», они относились с особым вниманием и заботой. Людям, у которых никогда не было даже нормальной постели, предоставлялось поистине роскошное жилье. Их облачали в новые одежды, а потом обильно угощали мясом и вином за счет госпитальеров. По мере того как нарастал поток паломников, расширялась и больница. К 1113 году в ней уже было более двух тысяч коек, и ей официально присвоили статус религиозного ордена. В XII веке потребность защищать паломников и заботиться о них приобретала все более насущный характер, поэтому госпитальеры, не отказываясь от своей первоначальной миссии нести ответственность за бедных и больных, постепенно превратились в военный орден.

Два этих духовно-рыцарских ордена сыграли ключевую роль в сохранении государств крестоносцев. Они дали Балдуину II и его преемникам то, в чем те больше всего нуждались, – жесткий и последовательный международный орден воителей, чистосердечно посвятивших себя защите Утремера.

Но быстрее на помощь королевству в 1122 году пришла новая волна крестоносцев. Настоятельная просьба Балдуина II не осталась без внимания. Сам папа Каликст II (1119–1124) был слишком занят политическими неурядицами со Священной Римской империей [80]   Борьба за инвеституру – спор по поводу привычки светских властей назначать священнослужителей – перерос в столкновение воли папского престола и Германской империи. Уладили его только в 1122 году путем заключения Вормсского конкордата. , чтобы проповедовать крестовый поход, но при этом услужливо передал призыв о помощи венецианскому дожу. Реакция великих итальянских морских республик Пизы, Генуи и Венеции на Первый крестовый поход в той или иной степени повергала в смущение. Генуя и Пиза с большим опозданием послали свои корабли, в то время как Венеция и вовсе уклонилась от участия в нем. И если бы не Боэмунд, члены семьи которого были выходцами из Франции, то Италию – родную страну папы – в походе вообще не представлял бы никто. Венецианский дож Доминико Микеле был полон решимости загладить отказ своего города принимать участие в тех событиях так, как могла себе позволить лишь самая старая и богатая во всем мире республика. Снарядив за государственный счет сто двадцать кораблей, дож собрал армию численностью в пятнадцать тысяч человек и 8 августа 1122 года отчалил от берега.

Но вместо того, чтобы отплыть прямо в Палестину, дож Микеле решил поначалу сделать небольшой крюк. Да, он блестящим образом восстановил честь своего города, отплыв помогать Утремеру, но разве не уместно было теперь воспользоваться ситуацией, чтобы устроить небольшой грабительский рейд? В конце концов, упустить возможность, которую предоставлял такой великолепный флот, было бы просто позорно. Не так давно византийцы ограничили торговые привилегии венецианцев в границах своей империи и остров Корфу, расположенный совсем недалеко от северо-западного побережья нынешней Греции, по большому счету был им по пути [81]   В недалеком прошлом венецианцы оказали империи огромную услугу, предоставив помощь в сокрушении норманнов. В ходе этой войны они захватили Корфу и, верные долгу, передали его Константинополю, ожидая, что их за это надлежащим образом вознаградят. . Поэтому, перед тем как заняться богоугодным делом, они могли наказать византийцев, а заодно и сорвать куш.

Но прибрать к рукам Корфу, к огромному разочарованию венецианцев, оказалось не так просто. Предпринимая безуспешные попытки взять штурмом городские стены, они застряли там на несколько месяцев, а когда наступила негостеприимная зима, были вынуждены жаться друг к другу, разбив вдоль каменистого побережья несколько лагерей. Весна принесла некоторое облегчение, однако вскоре, когда венецианцев настигла весть о новом несчастье в Палестине, им пришлось снять осаду.

Пока дож Микеле пытался отомстить, положение дел на Востоке опасным образом ухудшилось. Вскоре после того, как венецианский флот покинул свою гавань, граф Эдесский в сопровождении небольшого отряда рыцарей выступил маршем на Алеппо, предприняв попытку расширить свои границы, но не сумев все правильно рассчитать. В неистовой буре со шквалистым ветром и проливным дождем христиане случайно наткнулись на армию эмира – в скользкой грязи их лошади никакой пользы принести не могли – и тут же попали в плен. А когда король Балдуин II попытался устранить нанесенный ущерб демонстрацией силы, его тоже застигли врасплох и схватили.

После пленения иерусалимского короля по всему Утремеру зазвенели тревожные звоночки. Ряд местных христиан-армян, не желавших вновь оказаться во власти исламских правителей, немедленно предприняли дерзкую попытку его спасти. Пятьдесят человек переоделись монахами, подошли к воротам замка, в котором держали Балдуина, и после непродолжительной схватки сумели сломить сопротивление гарнизона.