Ларс Браунворт - Краткая история крестовых походов

Ричарда это не обрадовало. Он перегруппировал флот и штурмом взял главный кипрский порт, рассеяв немногочисленных местных жителей, оказавшихся достаточно храбрыми для оказания сопротивления. Перепуганный Исаак Комнин сдался при условии, что его не закуют в железо, поэтому честный Ричард велел своему кузнецу выковать серебряные кандалы и заточил византийца в темницу.

Ричард тут же осознал всю ценность неожиданного завоевания. Кипр можно было легко укрепить, он был богат и удобно располагался вблизи Палестины. Иными словами, остров представлял собой отличный трамплин для вторжения в Левант.

Филиппу II, без проблем пересекшему Средиземное море в его восточной части, такая удача даже не снилась. По прибытии он нашел остатки армии Иерусалимского королевства, пытавшиеся осадить Акко, но увы – куда бы он ни поворачивался, все напоминало ему о том, что как солдат он никуда не годится. Появление французов не оказало на осаду ровным счетом никакого влияния, а то обстоятельство, что все, затаив дыхание, предвкушали прибытие Ричарда Львиное Сердце, его страшно бесило.

Раздражение усилилось еще больше, когда английский король, по обыкновению, обставил свой выход на сцену с большой помпой. Отплыв в начале июня в Акко, Ричард столкнулся с огромным турецким флотом, который перевозил подкрепление для местного гарнизона. Застигнутые врасплох, вражеские моряки предоставили ему возможность потопить все корабли, что нанесло боевому духу Акко сокрушительный удар. Через месяц город сдался, не выдвинув никаких условий. В обмен на жизнь защитников его гарнизона Саладина заставили вернуть Крест Господень, заплатить огромный выкуп и выпустить из тюрем всех узников-христиан. От прибытия Ричарда Львиное Сердце ждали многого, но он каким-то чудом умудрился превзойти даже самые смелые ожидания [116]   Неспособность Саладина заплатить требуемый выкуп и последовавшая за этим казнь пленников никоим образом не подорвали его престиж. .

Этого Филипп вынести уже не мог. Удалые истории о героизме Ричарда на Кипре, ровным счетом ничего не потерявшие в пересказах, и без того были довольно гадкие, так теперь к этой легенде добавилась еще и полная неспособность его французского коллеги довести до конца осаду Акко [117]   Ричард, даже будучи больным, умудрился затмить Филиппа. В самом начале осады Акко английский король заболел, приказал вынести его на носилках на передовую и ради забавы «снес» из арбалета с крепостных стен нескольких защитников. . Он не питал ни малейшего интереса к тому, чтобы выступать на вторых ролях, когда кто-то другой празднует триумф, и не мог допустить, чтобы военный гений Ричарда сиял ярче его собственного. Со Святой землей он так и не поладил, что лишний раз подчеркивала болезнь, которую Филипп подхватил сразу по приезде. Ему хотелось возвратиться во Францию и вновь вступить в игру, в которой он не знал равных: заняться политическими интригами. У Ричарда во Франции было немало земель, которые можно было отнять, и регент-брат, жаждавший стать королем. Пусть тогда Львиное Сердце и дальше играет здесь в солдатиков! Филипп позаботится о том, чтобы у английского короля не осталось практически ничего, что звало бы его домой.

Заявление Филиппа, связанное с отъездом на родину из-за пошатнувшегося здоровья, в той или иной степени казалось правдоподобным. Однако Ричарду нужна была клятва, гарантирующая, что пока он сам не вернется из крестового похода, французский король не станет посягать на его территорию. Поспешность и легкость, с которыми коллега такое обещание дал, не вызвали доверия, однако Ричард посчитал, что в отсутствие вечно недовольного монарха ему будет только лучше. Его ум в любом случае без остатка поглотила грядущая кампания.

О том, чтобы идти прямо на Иерусалим, не могло быть и речи. Благодаря взятию Акко войско христиан получило береговой плацдарм, но их со всех сторон окружали территории, подчиненные Саладину. На дорогах, ведущих к Священному городу, не хватало воды, их наводнили неприятельские войска, на каждом шагу можно было угодить в ловушку.

Где-то – предположительно, поблизости – скрывалась в засаде армия Саладина, дожидаясь, когда крестоносцы совершат какую-нибудь глупость: например, втянутся в глубь территории, где им можно будет отрезать все пути.

Вместо этого Ричард, слишком прозорливый, чтобы оказаться в такой ловушке, двинулся вдоль берега в Яффу, ближайший к Иерусалиму порт. С точки зрения тактики это был блестящий ход. Английский король прекрасно знал, что эмиры давили на Саладина, призывая немедленно атаковать христиан. Одержав победу при Хаттине, султан приобрел огромную популярность и теперь тщательно поддерживал свой джихадистский образ победителя, очистившего веру от скверны. А с каждым днем, прошедшим без боестолкновений с армией крестоносцев, этот образ тускнел.

До этого Саладин надеялся заманить Ричарда на территорию, где у того не будет никаких преимуществ, но марш на Яффу заставил его действовать без промедления. Крестоносцы угрожали Иерусалиму, и ему оставалось либо переходить к действиям, либо получить унизительный удар по репутации.

Поначалу он намеревался «изводить» ряды крестоносцев налетами своих всадников. Пока армия двигалась маршем, мусульманские конные лучники поливали строй градом стрел в надежде, что самые вспыльчивые рыцари предпримут кавалерийскую атаку, заранее обреченную на гибель. Но Ричард строго-настрого приказал не обращать на них внимания. Благодаря его железной командирской воле ряды солдат даже не дрогнули, причем этому обстоятельству скупо аплодировали даже враги. «Я видел франкских пеших солдат, – писал биограф Саладина Бахауддин, – из тела которых торчал десяток стрел, а они все равно двигались привычным шагом, не нарушая строй… Изумительному терпению, которое демонстрировали эти люди, приходилось, помимо своей воли, удивляться [118]   Бахауддин. Редкая и замечательная история Саладина. …»

Стояла ужасная жара, крестоносцы в тяжелых доспехах жестоко страдали. С каждым днем солнечные удары и раны от стрел забирали все больше жертв. Даже Ричард, и тот получил легкое ранение копьем в бок.

Но его войско продолжало организованно двигаться вперед, и Саладин понял, что у него остался только один вариант – решительная атака.

Будучи в состоянии позволить себе такую роскошь, как выбор места сражения, султан облюбовал поистине исключительное поле боя. Путь крестоносцев пролегал по территории, поросшей густым лесом, и Саладин тщательно подготовил засаду. Но Ричард был начеку и при первом же столкновении с многочисленным войском султана немедленно принял бой.