Сергей Нечаев - Кто убил Жозефину? Тайна смерти жены Наполеона

Жозефина питала страсть к садоводству, в особенности к экзотическим растениям (она ввезла на континент более ста восьмидесяти видов) и розам. Огромные розовые сады Мальмезона источали нежный аромат. В парке обитал целый зверинец: швейцарские коровы, мериносы, попугаи всех видов, какаду, черные лебеди, белые лебеди, утки из Китая и Каролины, газели, кенгуру, серны, страусы, молуккские голуби, обезьяны, белки-летяги, аисты, тюлень, королевский гриф, журавли, два гуся и орел-могильник с размахом крыльев почти два с половиной метра; а еще повсюду носились эти маленькие собачки <���…> Вся территория занимала триста акров, покрытых зеленой травой, здесь росли молодые деревья, были разбиты сады и проложены дорожки.

Наполеон быстро привык к Мальмезону, и можно даже сказать, что он к нему привязался.

След этой привязанности мы находим в «Мемуарах» его секретаря Луи-Антуана де Бурьенна, который пишет:

«Когда в субботу вечером Бонапарт покидал Люксембургский дворец или дворец Тюильри, его радость можно было сравнить с состоянием школьника, отправляющегося домой на выходные».

Бонапарт любил, вернувшись из военного похода, пожить в Мальмезоне. Его прельщала жизнь в месте, где «дивно хорошо и чрезвычайно просто».

Мальмезон тех времен вполне можно сравнивать с загородной дачей, с деревней, где можно было прекрасно отдохнуть от столичной суеты.

Уже в ссылке на острове Святой Елены Наполеон вспоминал:

«Я всегда любил звук сельских колоколов».

Кровать в комнате Жозефины в Мальмезоне

Комната Наполеона в Мальмезоне

В 1805 году Наполеон сначала разгромил австрийцев при Ульме, занял Вену, потом одержал блестящую победу над объединенной австро-русской армией при Аустерлице. В 1806 году он напал на Пруссию, и в первой же крупной битве при Заальфельде пруссаки были разбиты. После этого последовало их полное поражение под Йеной и Ауэрштедтом. Наполеон победоносно вступил в Берлин.

В начале 1807 года Наполеон находился в Польше, а императрица Жозефина с нетерпением ожидала разрешения приехать к нему в Варшаву. Догадывалась ли она о том, что происходило в этот момент в сердце ее мужа? Скорее всего, ей было все известно.

«Как обычно, – любил смеяться над ней Наполеон, – маленькая креольская головка рассержена и удручена». Сейчас «маленькая креольская головка» на самом деле тревожилась и не находила себе покоя. Ее письма наглядно свидетельствуют об этом.

Желая ее успокоить, Наполеон писал:

«Не знаю, о каких дамах ты толкуешь, что они будто бы переписываются со мной. Я люблю только одну – мою маленькую Жозефину, такую хорошую, с надутыми губками, капризную, которая даже ссориться умеет с обаянием, присущим всему, что она делает; потому что она всегда такая милая, когда не ревнует. Ревнуя же, она становится сущей дьяволицей. Ну, вернемся к этим дамам. Если бы я хотел заинтересоваться хотя бы одной из них, то только при условии, что она свежа и прелестна, как розовый бутон. А те, о которых ты говоришь, такие?»

Интересно, что это письмо было написано Наполеоном 10 мая 1807 года, когда он уже вовсю предавался любовным утехам с графиней Марией Валевской. А 13 декабря 1806 года у него родился внебрачный сын от Элеоноры Денюэль де ля Плэнь, и это доказало ему, что он все же может иметь законного наследника и основать династию. Но Элеонора – это было явно несерьезно, а вот Марию Наполеон сам очень скоро стал называть своей «польской супругой».

О нем [об этом романе. – Авт. ] судачили во всех гостиных Варшавы, вся армия обсуждала «польскую супругу» императора. Надо ли говорить, что Валевской и К° нужен был император для воссоздания Речи Посполитой на немецкой и в первую очередь на русской территории.

Мария Валевская (миниатюра). Худ. Жан-Батист Изабэ

Так что приведенное выше письмо Наполеона – это достаточно своеобразное «успокоение»! Впрочем, оно целиком и полностью в стиле императора. Лицемер! А ведь Жозефина уже давно была не девочка, и этим «розовым бутоном» он как бы делал ей полупризнание, давал скрытый намек на свою юную подругу, которая так прекрасно украшала его пребывание на холодной и заснеженной чужбине.

А вот 1 февраля 1807 года он написал Жозефине следующее:

«Ты говоришь, что твое счастье покрывает тебя славой, но так рассуждать неблагородно. Нужно было бы сказать: «Счастье других покрывает меня славой», но это не относится к супружеской жизни. Вот как нужно сказать: «Счастье моего мужа покрывает меня славой», но это не по-матерински. Лучше так: «Счастье моих детей покрывает меня славой», но коль окружающие тебя люди, твой муж, твои дети не могут быть до конца счастливыми, не получая своей толики славы, то и пренебрегать ею не стоит. Жозефина, у тебя прекрасное сердце, только рассудок слаб; ты чудесно все чувствуешь, но рассуждаешь не столь хорошо. Ну вот, достаточно ссор! Я хочу, чтобы ты была всегда весела, довольна своей судьбой и мне подчинялась, но подчинялась, не ворча и проливая слезы, а всем сердцем, испытывающим радость и немного счастья».

Что касается приезда в Варшаву, то Наполеон (понятное дело!) всячески отговаривал Жозефину от путешествия, ссылаясь то на скверные дороги, то на суровое время года или на тысячи других причин, которые могли бы «принести ей неприятности». Впрочем, его уже и не было в Варшаве.

Практически в это же самое время Наполеон вел такую переписку с красавицей Валевской:

«Бывают моменты, когда высокое положение угнетает – это испытываю я сейчас. Как удовлетворить порыв сердца, стремящегося полететь к вашим ногам, но удерживаемого тягостными «высшими» соображениями, парализующими самое пылкое желание? О, если бы вы только захотели! Вы, только одна вы, можете уничтожить разделяющие нас преграды. Мой друг Дюрок облегчит вам способ действий.

О, придите, придите же ко мне. Все ваши желания будут исполнены, ваше Отечество сделается мне дорого, как только вы сжалитесь над моим бедным сердцем».

Это было написано после их первого свидания, а чуть позднее влюбленный Наполеон совсем разошелся: