Александр Бушков - Томагавки и алмазы [litres]

Вам не кажется, что парламентская демократия и в самом деле выглядела как-то корявенько? Настоящая демократия – это для всех.

Правда, отечественные либералы имеют лишний повод возрадоваться: война с восставшими американскими колониями началась не по произволу монарха, а исключительно в результате натуральнейшей парламентской демократии. Когда колонии объявили о своей независимости, на повестку дня в парламенте был вынесен вопрос: воевать с мятежниками или оставить их в покое? Большинство голосов было подано за войну, вот война и началась. Все было чертовски демократично: палата общин – 304 голоса за войну, 105 – против, палата лордов – 104 голоса за войну, 29 – против. Необходимое большинство голосов налицо, можно воевать…

Так что мы увидели, как цивилизованно порой начинает войны старейшая в Европе демократия – путем парламентского голосования. А как всегда обстояло в варварской России? Очередной самодур-император (или тиран) топал ботфортом (или сапогом), хрипло рычал: «Р-разорвать!», и бесправные русские (или советские) солдатики шли умирать под страхом шпицрутенов (или заградительных отрядов за спиной). Ну никакого сравнения!

Ну вот, а теперь мы поговорим об очередном английском изобретении – из тех, что следует отнести исключительно к скверным.

Этим изобретением были финансовые пирамиды, аналогичные тем, что в перестройку в нашем Отечестве расплодились, как тараканы у нерадивой хозяйки: МММ, «Чара-банк», «Хопер-инвест», «Русский дом селенга» и прочие лохотроны. Сходство поразительное…

Застрельщиком в этом увлекательном бизнесе по облапошиванию простаков стала Компания южных морей, основанная в 1711 г. личностью известной: сэр Роберт Харли, граф Оксфордский (тот самый куратор Даниэля Дефо по внутриполитическому сыску). Все происходило в полном соответствии с песенкой Лисы Алисы и Кота Базилио из советского детского фильма «Приключения Буратино»:

Врали действительно с три короба – будто испанский король вот-вот согласится открыть для торговли с английскими купцами, конкретно с Компанией, четыре порта на побережье Мексики и Перу, а это значит, что в Англию вот-вот хлынет потоком золото и серебро с богатейших тамошних рудников и акционеры получат сказочные дивиденды.

Одно время переговоры об этом действительно велись, но испанский король Филипп Пятый был человеком умным и в коммерции разбирался. Единственное, на что он согласился, – дал англичанам привилегию на поставку в американские колонии негров-рабов в течение тридцати лет. И еще разрешил раз в год отправлять корабль (ограниченный по тоннажу) для торговли с Мексикой, Чили и Перу (но не золотом и серебром!).

Первое плавание такого корабля состоялось в 1717 г. Оно оказалось и единственным – уже в следующем году дипломатические отношения меж двумя странами были разорваны из-за очередного конфликта, и ни о какой торговле, тем более драгоценными металлами, речи быть не могло. Если не считать крайне мизерной прибыли, которую принес этот единственный рейс корабля Компании, в 1711–1720 гг. Компания не совершила ровным счетом никаких сделок, принесших хотя бы шиллинг дивидендов акционерам. Однако ее акции на сумму в десять миллионов фунтов по-прежнему высоко котировались, покупались и продавались очень живо. Ну подобная ситуация и нам с вами прекрасно знакома – когда лохотрон держится на плаву и гребет немаленькие денежки простофиль исключительно за счет пустых обещаний – причем довольно долго…

В январе 1720 г. Компания выдвинула прямо-таки наполеоновский план: она бралась погасить государственный долг (составлявший, на минуточку, ни много ни мало 30 981 712 фунтов). Разумеется, не даром, а за вознаграждение в пять процентов, которые через семь лет должны были снизиться до четырех. Откуда она намеревалась взять такие деньги? По Лондону широко распространились завлекательные слухи (несомненно, распространявшиеся агентами Компании). Будто в самое ближайшее время отношения с Испанией не просто наладятся – станут самыми сердечными. И в Англию хлынет могучим потоком серебро с боливийского рудника Потоси-ла-Пас, а Мексика за изделия из английского хлопка и шерсти будет расплачиваться золотом, полной горстью. Слухами дело не ограничилось, был применен метод, опять-таки нам прекрасно знакомый: хорошо проплаченные журналисты опубликовали массу статей, в которых повторяли то же самое, расцвечивая еще более заманчивыми подробностями и уверяя, что акционеры будут получать ежегодные дивиденды в несколько фунтов в год на каждый вложенный фунт.

Халява – явление интернациональное, и англичане исключения не составляют. Предложение Компании должно было принять форму очередного парламентского закона. Слухи и газетная шумиха свое дело сделали: за два месяца, пока законопроект обсуждался и наконец был принят, курс акций взлетел со ста тридцати фунтов до трехсот тридцати…

Были, конечно, и среди парламентариев здравомыслящие люди – но их, увы, оказалось слишком мало. Чуть ли не единственным противником законопроекта в палате общин оказался виг, сэр Роберт Уолпол, в своих выступлениях говоривший, что план поощряет «опасную практику биржевых спекуляций и отвлечет дух нации от торговли и промышленности. Он вызовет опасный соблазн завлечь и разорить легковерных, принеся их сбережения в жертву перспективе иллюзорного богатства. Основной принцип этого проекта – первостатейное зло; он призван искусственно повысить цену акций за счет возбуждения и поддержания массового слепого ажиотажа, а также за счет обещаний выплат дивидендов из фондов, недостаточных для этого в принципе».

Одним словом, как в воду смотрел человек. Однако его элементарно не слушали, мало того, в лицо называли «лжепророком» и «хриплым вороном, накаркивающим беду». Прежде Уолпол пользовался в парламенте большой популярностью, и его выступления слушали с величайшим вниманием – но теперь, едва выяснялось, что Уолпол собирается говорить о Компании и законопроекте, скамьи депутатов пустели. Палата общин приняла законопроект большинством в 172 голоса против 55…

Однако он должен был быть принят еще верхней палатой лордов.

Там тоже нашлись трезвомыслящие люди. Лорд Норт-энд-Грей сказал, что законопроект несправедлив по своей природе и может иметь роковые последствия, поскольку «направлен на обогащение немногих и обнищание многих». Граф Каупер сравнил законопроект со знаменитым троянским конем – его тоже втащили в город с превеликим торжеством, но печальные последствия общеизвестны.