Георгий Почепцов - КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием

То есть солдаты ведут битвы, но никто не знает, чьи это солдаты. Те, которые победят, и будут признаны провластными. А руководит битвой двух армий один штаб…

Ю. Богомолов написал о передаче «Поединок», была и такая у Соловьева: «Это такая должность у человека на планете Земля — быть Соловьевым. Далее он объяснил: в чем его миссия в данной программе: „Моя задача через возможности общения разъяснить позиции каждого из вас людям”. Благородная задача. Только решает Соловьев ее крайне недобросовестным образом. Было видно, что он „играет” на стороне одного дуэлянта» [28].

Другой игры и не может быть, тогда бы исчезла нужда в такой передаче. Если есть возможность подыграть самому себе, то это обязательно произойдет. Но и над В. Соловьевым есть свой кукловод — А. Громов (о кремлевском пуле журналистов и А. Громове как организаторе всех информационных интервенций в российское массовое сознание [29–34]).

Неоднозначность и непростую позицию В. Соловьева передает и негативное отношению к нему собратьев по цеху, например, А. Невзорова, который высказался более чем ядовито: «Все эти соловьевы, прохановы, дугины, чаплины, смирновы, милоновы — это не идеологи. Понятно, что это кордебалет. Они честно пляшут, честно трясут своими пачками из бересты. Они ходят на пуантах, но они мелочь, они обслуга чужой идеи. Я посмотрел выступление Соловьева в Совете Федерации. Ну, чего, прелестное восхитительное зрелище. Действительно, Соловьева только жалко. Он честно учил этот Совет Федерации двигать ушами, а они на него смотрели как на любимый мультик. Мне его жалко, потому что я представляю себе, как тяжело ему смывать грим патриота перед тем, как слетать на дачку в Италии. Но понятно, что он артист, понятно, что это чистое фиглярство, и понятно, что это может пройти только в этой среде, где сидят проштрафившиеся со складчатыми загривками чинуши, которые в качестве утешения получили стул в Совете Федерации» [35]. С другой стороны, он возглавляет список 15 самых цитируемых журналистов России в июле 2019 года. [36]. Правда, если всмотреться, то всплеск интереса пришелся как раз на итальянские дачи… Также не очень радостно на него смотрят из далеких стран [37].

Усиленное информационное давление не может быть вечным. К нему приходит не только привыкание, но и отторжение. Вот как характеризуется текущее состояние информационного пространства: «На ТВ — уже превзошедший в массовости телегипноза Чумака, — неутомимый Соловьев. А в Интернете — нарастающая активность провластных СМИ и селебрити, крепчающие средства ограничения доступа и уже не фабрика, и целое НПО троллей » [38].

Сюда же отнесем постепенную потерю доверия к телевидению. Идут следующие цифры по 2019 году (данные «Левада-центра»): «Телевидение по-прежнему остается основным источником информации для большинства россиян, но его аудитория постепенно снижается. Если десять лет назад информацию по ТВ получали 94 % россиян, то сегодня — 72 %. Реже всего получает новости по телевизору молодежь: 42 % среди россиян до 25 лет против 93 % среди людей 65 лет и старше. У молодежи роль главного источника информации сегодня играет не телевидение, а социальные сети.

Среди основных телеканалов, из которых россияне черпают новости, лидируют „Россия 1” (снижение популярности с 57 до 48 %, за год) и „Первый канал” (самое серьезное снижение — с 72 до 47 %). За ними следуют НТВ (падение с 44 до 36 %), „Россия 24” (с 38 до 31 %) и РЕН ТВ (с 21 до 17 %). Далее идут „5-й канал” (13 %), „Звезда” (12 %), ТВЦ (9 %), ОТР (8 %), „Москва 24” (6 %)» [39].

Л. Кравченко, последний глава советского гостелерадио, рассказывал, что поскольку Политбюро решило прекратить глушение радиопередач из-за рубежа, надо было к этому подготовиться: «Об этом решении нам объявил Александр Николаевич Яковлев. На встрече присутствовали главный редактор „Правды” Афанасьев, Филипп Денисович Бобков из КГБ и я. Яковлев сказал, что есть такое мнение, и нужно предпринять некоторые шаги, чтобы удержать аудиторию, особенно молодежь, у телеэкранов рано утром и поздно вечером — у „голосов” это был самый прайм-тайм. Я придумал утренний канал — вначале он был без названия, просто подряд шли новости, мультфильм (психологи сказали, что очень важно, чтобы у телевизоров по утрам были дети) и эстрадные номера. Формат оказался удачным, потом продлили до часа, потом я придумал название „90 минут”, когда стало полтора часа, потом — „120 минут”, а когда дошли до двух часов с половиной, то не стали называть „150 минут”, потому что 150 с утра — это слишком, и передачу переименовали в „Утро”. Это что касается утреннего эфира. Что было с вечерним — хорошо известно. „Взгляд”, „До и после полуночи”» [40].

Но роль КГБ проявилась не только в Бобкове: «Между прочим, после падения ГКЧП именно съемочная группа „Взгляда” во главе с одним из ведущих программы сделала самое доброжелательное интервью с уходящим в отставку главой Гостелерадио, которого тогда никто иначе как пособником путчистов не называл. Но Леонид Петрович уверен — это интервью было обусловлено необходимостью: просто телеведущий работал на КГБ и боялся, что Кравченко об этом кому-нибудь расскажет.

— Все боялись. У нас же у каждого второго политобозревателя, и это не преувеличение — у каждого второго, — была корочка. Но я никого сдавать не стал».

Интересно и другое, они как бы создавали структуру против западного влияния, но на самом деле она в результате сработала на развал СССР. И поскольку это делали и Яковлев, и Бобков, которые сегодня признаются лидерами этого развала, то вполне возможно, что все это так и задумывалось с самого начала. На первом этапе программы получили популярность, опираясь на помощь государства, на втором — сменили прогосударственный контент на противоположный, направленный уже против государства.

Удачные пропагандистские конструкции легко перенимаются. Конструкция остается чужой, но она наполняется собственным контентом. Например, Геббельс в 1933 году сказал о фильме «Броненосец «Потемкин» следующее: «Это чудесный фильм. С кинематографической точки зрения он бесподобен. Тот, кто не тверд в своих убеждениях, после его просмотра, пожалуй, даже мог бы стать большевиком. Это еще раз доказывает, что в шедевр может быть успешно заложена некая тенденция. Даже самые плохие идеи могут пропагандироваться художественными средствами». Таким образом, это был своего рода госзаказ на создание нацистского аналога фильму С. Эйзенштейна. И в 1937 году этот заказ был выполнен» [41].

К. Боровой рассказал о своей беседе с как бы «журналистом» — генералом КГБ Виталием Игнатенко, директором ИТАР-ТАСС. По мнению Борового: «Общий взгляд — КГБ, а потом ФСБ традиционно контролировали тотально все СМИ, как инструмент пропаганды и как инструмент самозащиты и собственного продвижения» [42]. Интересно, что биографии Игнатенко нет никакой другой работы, кроме журналистской, начиная с учебы на факультете журналистики МГУ [43]. Он почему-то поздно стал заслуженным журналистом Российской Федерации — лишь в 2018 году.