Георгий Почепцов - КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием

• «Андропов и офицеры 5-го управления считали, что главная угроза — свободное слово: «Вызывает серьезные возражения разноречивое изображение на экране и в театре образа В.И. Ленина. В фильме «На одной планете», где роль Ленина исполняет артист Смоктуновский, Ленин выглядит весьма необычно: здесь нет Ленина-революционера, есть усталый интеллигент»;

• «Критика журнала „Юность” по существу никем не учитывается, и никто не делает из этого необходимых выводов. Журнал из номера в номер продолжает публиковать сомнительную продукцию»;

• «Жаловались на спектакли популярнейших тогда Театра на Таганке, Ленкома. Раздражали попытки в „аллегорической форме высмеять советскую действительность”. И даже то, что „моральная неустойчивость отдельных людей стала весьма желательной темой некоторых работников кино и театров”».

Из высказанных замечаний виден более тонкий механизм выявления, это другой «градусник неправильности». КГБ реагировал на то, что вышел человек, размахивая флагом, а Пятое управление реагирует на нюансы. Нечто сходное сейчас есть с уйгурами в Китае, когда мониторинг электронных коммуникаций уйгуров призван среди прочего фиксировать даже и «пренебрежительное отношение к мандаринскому языку». Вернувшись к методике Пятого управления, можно сказать, что все остальные управления реагировали бы на вывешенный лозунг «Долой», и только Пятое управление — на пренебрежительное отношение. И вторая особенность — получается, что для Пятого управления интерес лежит в важных людях, то есть о лидерах общественного мнения. И поскольку с ними не так просто ссориться, то процесс профилактики как раз является самым лучшим, поскольку, когда КГБ просит его не говорить этого, то только ненормальный будет это говорить.

С. Григорьянц упомянул в качестве такого инструментария и «Литературную газету»: что приводит нас к мысли о подобной же роли и «Эха Москвы», вещающего за государственные деньги: «Я никак не могу понять разницы между вашими прогрессивными и реакционными органами, — ответила как-то Анна Ахматова на упреки, что первые ее стихи в годы „оттепели” появились в консервативной „Литературе и жизни”, а не в либеральной, созданной для „работы” КГБ с интеллигенцией, „Литературной газете”». [10]

Правда, нам представляется, что объем «осведомителей», который он называет, уж слишком велик: «Путем несложного подсчета, а главное, в результате опыта, приобретенного всеми нами в последние пятнадцать лет, можно без преувеличения сказать, что процентов восемьдесят наиболее активных и известных деятелей советской интеллигенции ко времени перестройки были „доверенными лицами” КГБ».

Но суть в том, что такие лица были нужны, поскольку читать мысли на тот момент еще не научились, надо было реагировать по косвенным признакам.

И. Синицин, работавший помощником Андропова по работе в Политбюро, дает еще такие сведения: «Сразу после своего прихода на Лубянку в 1967 году Андропов стал инициатором создания управления, которое могло бы в полном объеме, но более деликатно заниматься „сопровождением” идеологической работы партии. Это подразделение сконцентрировало в себе и острые вопросы культуры, в том числе такие, какие, казалось бы, были весьма далеки от интересов секретной службы, — музыка и живопись. Родоначальником послевоенных репрессий и борьбы с музыкантами, которые не отвечали понятиям Сталина и серых партийных аппаратчиков о музыке, были сам вождь и Жданов. Они яростно громили современное им искусство Дмитрия Шостаковича, Арама Хачатуряна и даже соплеменника Сталина Вано Мурадели, как „сумбур вместо музыки”» [11].

И еще: «Андропов выбрал в руководители 5-го управления, как стало называться это подразделение КГБ по борьбе с так называемыми „идеологическими диверсиями”, одного из самых крепких профессионалов советских спецслужб за все время их существования, умнейшего и энергичнейшего Филиппа Денисовича Бобкова. Я уверен, что он был истинным сторонником либерализации деятельности КГБ, ограничения вмешательства в литературу, театр и другие сферы культуры. Многие факты показывают, что Бобков активно положительно влиял на этом направлении на Юрия Владимировича. Генерал Бобков еще до прихода Юрия Владимировича на Лубянку служил в контрразведке и имел товарищеские отношения со многими деятелями культуры и искусства. Я думаю, что если бы не Бобков возглавлял 5-е управление, то советские руководители, включая Андропова, наделали бы значительно больше ошибок, чем их было, и погубили бы не сотни, а многие тысячи творческих людей».

И по поводу диссидентов: «Значительную часть работы 5-го управления занимала борьба с диссидентами. И хотя инакомыслящих не прибавилось значительно по сравнению с хрущевскими временами, когда по политическим мотивам было репрессировано, по моим подсчетам, около двух тысяч человек и впервые открылись психиатрические лечебницы для принудительного заключения в них здоровых людей, не согласных с советской властью, в КГБ появился значительный штат офицеров, занимавшихся только вопросами диссидентства. Помимо отдела студенческой и неорганизованной молодежи, который наблюдал за хиппи, панками и начинавшими появляться советскими фашистами, отдела по работе с творческой интеллигенцией, куда входила вся агентура в Союзах писателей, художников, композиторов, архитекторов и подобных профсоюзов, групкомов и прочих, был сформирован специальный отдел, который вел борьбу с известными инакомыслящими, такими как академик Сахаров, его жена Елена Боннер, писатель Солженицын, и другими литераторами, учеными, имевшими собственную авторитетную точку зрения на развитие гражданских прав и свобод в Советском Союзе, отличную от взглядов ЦК КПСС и его политбюро. Это было позорно для страны, рекламировавшей свою „социалистическую демократию”».

С чем мог столкнуться ослушавшийся человек? СССР был страной бесконечных разрешений. Каждое действие, выход книги или спектакля зависел от такого разрешения. По этой причине непослушного человека могли сделать послушным, поскольку ему просто не давали заниматься любимым делом. Можно не дать работать, можно не дать прописки…

Хотя Евгений Семинихин (см. о нем [12]), работавший «под крышей» Всесоюзного агентства по защите авторских прав (ВААП), издал свои достаточно бойко написанные воспоминания о работе в Пятом управлении под псевдонимом Евг. Григ. При этом интересно, что Семинихин в отличие от многих отказался давать интервью радио «Свобода». Обиженный сотрудник Свободы В. Тольц пересказывает этот отказ так: «К тому времени окончательно рухнула и идеология, которую так старательно, но малоэффективно охраняла Пятерка. Да и сама она в значительной степени стала артефактом пусть еще неизученного историками, но все же прошлого. И вот я ныне звоню Семенихину. Предлагаю принять участие в моем историческом цикле. А он: „Я никогда ни Родины, ни друзей, ни сотрудников не предавал… Я никому на Свободе не пожелаю ничего хорошего. Будьте здоровы!”… Некоторые другие отставные пятерочники отказываются иначе. Они и взгляды свои поменяли, ходят в „демократах” теперь. Иные даже и за Ходорковского заступаются, успев до этого поработать в ЮКОСе. И Свободу не только, как Семенихин, слушают, но порой и выступают в ее передачах. Но вот чтоб про свою Пятерку, так нет — ни в какую! Отказы объясняют, вроде как даже оправдываясь: да кому это интересно? Я ж диссидентами не занимался. Я ж „на земле” работал — анонимщиков разыскивал… Ну, и вообще, не хотелось бы обижать старших товарищей!..» [13].