Георгий Почепцов - КГБ Андропова с усами Сталина: управление массовым сознанием

Система странным образом повсюду и повсеместно создавала препятствия. Практически не существовало ситуаций свободного движения, поскольку на любом уровне все могло быть остановлено: «Успенский неоднократно сталкивался с цензурой — по его утверждению, к детским писателям в СССР относились еще более ревностно, чем ко взрослым. Он часто слышал претензии в свой адрес из-за того, что пишет о тех проблемах, о которых советским детям знать ни к чему. За то, что в „Крокодиле Гене и его друзьях” писатель вывел образ чиновника, от которого зависело принятие любых решений, его обвинили в том, что он высмеивает советских чиновников. Когда он изобразил журналиста, который все преувеличивал, опять услышал упреки в свой адрес: „Вы порочите советскую прессу, намекаете на то, что она лживая”» [12].

Все это говорит о внимании КПСС и КГБ к любому типу массового продукта. Никто не имел права просто так разговаривать с большой аудиторией, тем более каждого подозревали в том, что он одновременно держит фигу в кармане.

Виртуальная реальность, которую строят все вместе (литература, кино, пресса), а потребляют вообще абсолютно все, может как отражать тенденции, так и создавать их. Мы живем в мире, который для нас конструируют другие.

Именно так посмотрел на сериал «Друзья» Д. Хопкинс: «Вы можете воспринимать это лишь как комедию, но мне не смешно. Для меня „Друзья” сигнализируют о выборе в пользу жесткого антиинтеллектуализма в Америке, где умного и талантливого человека гнобят его друзья-идиоты», — написал Хопкинс, имея в виду те моменты сериала, в которых остальные пятеро персонажей дразнят Росса за его ум и образованность. Это самое «дразнилово», убежден Хопкинс, привело впоследствии к «смерти компетентности» — феномену, который он связывает с ростом популярности Дональда Трампа и его победой на президентских выборах, а также с успехами движения за брексит в Великобритании. В основе этих тектонических сдвигов политического ландшафта лежит отвергание общепринятых знаний, примером чему может служить назначение Трампом на должность советников людей, у которых нет или почти нет опыта государственного управления, или же тот факт, что он ставит под сомнение выводы ученых об изменениях климата» [13].

В самой этой статье есть еще более сильная констатация: «Моя теория состоит в том, что Друзья возможно вызвали падение западной цивилизации» [14]. Возможно, это и шутка, но в каждой шутке есть доля правды, как мы давно знаем.

Это также можно увидеть в избрании В. Зеленского. С одной стороны, высказывались претензии по поводу трансляции третьего сезона «Слуги народа» во время выборов, например, такие: «В КИУ заявили, что показ „Слуги народа-3” во время избирательного процесса должен рассматриваться как предвыборная агитация в пользу кандидата в президенты Владимира Зеленского и должен быть оплачен из избирательного фонда» [15]. С другой — на тот момент главному политтехнологу Зеленского Д. Разумкову приходилось отвечать на вопрос, за кого проголосует избиратель: за Голобородько или за Зеленского: «За Зеленского однозначно. Образ Зеленского гораздо сильнее, нежели образ Голобородько. Зеленский — это достаточно сильный, самодостаточный человек, сделавший себя сам. Ему бизнес папа с мамой не подарили, он его не приватизировал после распада Советского Союза. Президент Зеленский однозначно более понятен украинскому избирателю, нежели Голобородько. Голобородько — это хороший образ, но в сегодняшних реалиях нужен достаточно волевой человек. Голобородько таким не был, а вот Зеленский будет» [16].

Тут мы видим, как одну виртуальность успешно заменяют другой. И мы привыкли к этому, поскольку живем не в мире реальностей, а в мире виртуальностей. Советского человека вообще боялись отпустить в реальный мир без поводырей.

В. Фалин видит подобную картину следующим образом: «В театре абсурда, десятилетиями ставившем пьесу „Советские слоны — самые счастливые слоны в мире”, существовали свои условности и пристрастия, капризные примадонны и твердокаменные режиссеры, сценарные и закулисные интриги. И если актер или политик день изо дня вращается в кругу абстрактных понятий и ценностей, дышит искусственным воздухом, питается из ложки, для него одного предназначенной, то с какого-то момента он начинает считать, что абстракции и есть настоящая жизнь, а действительность теряет очертания, походит на абстракцию» [17].

Д. Дуцик высказывается о роли виртуального компонента в избрании В. Зеленского так: «За много лет „Квартал-95” сформировал целое поколение украинцев, которые знали о политике только из юмористических шоу студии. Это аполитичные люди, которые смотрят, как правило, развлекательные передачи, а потом к этому добавился сериал „Слуга народа”» [18].

И еще: «Словосочетание „Слуга народа” фигурировало на агитационных материалах шоумена, хотя непонятно, что это — название сериала или созданной в 2017 году одноименной партии, которая выдвинула Зеленского в президенты. Наконец, сам сериал, первый сезон которого вышел осенью 2015 года, был повторно показан перед выборами. Более того — самый свежий третий сезон увидел свет за считанные дни до первого тура».

В любом случае сильная виртуальность, несомненно, не помешала, а помогла избранию. Пропаганда, хоть назови ее информационными операциями или операциями влияния, все равно состоит в продвижении своей виртуальности в ущерб чужой. Она может быть более мощной художественно, более мощной психологически, более мощной по объемам тиражирования, в результате «заглушая» конкурентную виртуальность, а иногда и реальность.

Чисто виртуальный сериал «Игра престолов», например, учит нас восприятию реальной войны. Военные пишут: «Ни одна из этих истин не заключается в том, что войны могут прекратиться, но на самом деле они не заканчиваются. Оставить позади войну, любую войну — это эмоциональный поток, который большинство изо всех сил пытается забыть. Некоторые чувства хороши, большинство плохи, некоторые принимаются, большинство разочаровывает. Общее состоит в том, что они не уходят» [19].

Возвращаясь к цензуре и КГБ, почти бесконечная тема, вспомним еще две фамилии:

• детского писателя А. Тимофеевского: «Я был первым свидетелем по „делу Гинзбурга”. Причем меня отправили в КГБ из приемной Екатерины Фурцевой, тогдашнего министра культуры. В то время я был главным редактором киностудии „Таджикфильм”. Фурцева кроме всего прочего входила в семерку членов президиума ЦК и, как министр культуры, устраивала „кустовые” совещания. Редакторы и режиссеры из студий Казахстана и Средней Азии были приглашены к ней. Я сидел за круглым столом и видел Фурцеву, как вас. Слышу, Екатерина Алексеевна говорит нашему режиссеру Борису Кимягарову: „А фильмы кто за вас снимать будет? Пушкин, что ли? Слава богу, он умер”. Я по студенческой привычке записываю это все в тетрадочку. Потом выхожу в приемную, подходит маленький, плюгавенький человек и спрашивает: „Вы не знаете, кто здесь Тимофеевский?” — „Это я”. — „Вами интересуются в Комитете”. Я думаю: „Надо же! Не успел я побывать у Фурцевой… Наверное, меня в Госкино приглашают, хотят должность на „Мосфильме” дать». А тот продолжает: „Вас приглашают в Комитет госбезопасности”. И прямо от Фурцевой я с этим сопровождающим отправился в большой дом. Потом, уже в наше время, я подумал, что, возможно, я был пешкой в подковерной борьбе между ЦК и КГБ. Зачем меня надо брать у Фурцевой? Для чего? Меня могли взять на улице, у мамы, где я остановился, или в аэропорту. Но они приперлись к Фурцевой. История с КГБ у меня долго продолжалась. В Москве, потом в Таджикистане и снова в Москве. Все это длилось несколько лет. Председателем КГБ в Таджикистане был Семен Цвигун, который потом стал заместителем Юрия Андропова. Он сказал, что никогда имени Тимофеевского и его стихов народ не узнает. Поэтому мои стихи вышли, только когда закончилась советская власть, на переломе веков» [20];