Огаст Крей - Первый крестовый поход. Сражения и осады, правители, паломники и вилланы, святые места в свидетельствах очевидцев и участников

Эмир, оборонявший цитадель, был объят страхом, когда увидел Кербогу и всех прочих бегущими с поля боя перед войском франков. Тотчас в великой спешке он стал просить дать ему франкские знамена. Граф Сен-Жильский, который стоял у цитадели, приказал принести ему графское знамя. Эмир принял его и с тщанием поднял на башне. Лангобарды, стоявшие там, тотчас сказали: «Это знамя не Боэмунда». Эмир спросил: «А чье же оно?» Они ответили: «Графа Сен-Жильского». Он подошел и, сняв знамя, вернул его графу. Но в тот самый час прибыл достопочтенный муж Боэмунд и дал ему свое знамя. Он принял его с великой радостью и заключил договор с господином Боэмундом, что язычники, которые захотят принять христианство, будут с ним, а тем, кто захочет уйти, Боэмунд позволит удалиться целыми и невредимыми. Боэмунд согласился со всем, что потребовал от него эмир, и тотчас отправил своих слуг в цитадель. Через немного дней эмир принял крещение вместе с теми, кто пожелал познать Христа. Тех же, кто захотел держаться своих законов, господин Боэмунд приказал увести в землю сарацин.

Эта битва случилась 28 июня, в канун праздника апостолов Петра и Павла, в правление Господа нашего Иисуса Христа, которому честь и слава во веки веков. Аминь. И когда наши враги были окончательно побеждены, мы воздали хвалу Триединому и Всевышнему Богу. Одни из врагов были полуживые, другие раненые, они падали замертво по долинам, лесам, полям и дорогам. Народ же Христов, победоносные паломники, разгромив врагов, вернулись в город в счастливом триумфе.

Раймунд Ажильский

Как мы уже говорили, когда наши пали духом, оказавшись в тяжелом положении, нас спасла Божественная помощь. И блаженный Андрей научил нас через юношу, который рассказал нам о Копье, как следует вести себя перед битвой и во время ее.

«Вы все много согрешали, и вы знаете, что такое уничижение. И вы возопили к Богу, и Бог услышал вас. И пусть теперь каждый обратится к Богу со своими грехами, и пусть каждый раздаст при этом пять раз милостыню по числу пяти ран Спасителя. Если кто-то не сможет сделать это, пусть прочитает Отче наш пять раз. Когда так будет сделано, начинайте битву с именем Бога на устах. Не столь важно когда, днем ли, ночью ли, как на то будет воля князей, потому что мышца Господня будет с вами. Если у кого-то есть сомнение в победе, пусть перед таким откроют ворота и позволят ему перейти к туркам, и тогда он увидит, как их бог спасет его. Если же кто-либо откажется сражаться, то считайте того Иудой, который предал Господа, и оставил апостолов, и продал Иисуса иудеям. Пусть они сражаются, веря в то, что Господь обещал святому Петру на третий день. Он воскрес и явился ему в тот день, и по праву это земля святого Петра, а не язычников. И пусть вашим боевым кличем будет: „Господи, помоги!“, и Бог вам обязательно поможет. Все ваши братья, которые умерли за все время похода, пребывают вместе с вами в этой борьбе; вам придется противостоять только десятой части войск врага, потому что именно ваши павшие, ведомые Богом, будут сражаться с оставшимися девятью частями противника. И не затягивайте с началом битвы, иначе Бог попустит появлению такого числа врагов, сколько насчитывается и вас самих, и Он не даст вам уйти с поля битвы, пока оба ваши войска не пожрут друг друга. Но твердо знайте, что те дни, о которых говорил Господь Своим апостолам и Божьей Матери, близки; когда Он сказал, что восстановит царство христиан после того, как царство язычников будет повержено в пыль. Но не входите в их шатры в поисках золота и серебра».

Тогда нам была явлена сила Господа; то, что Он, властитель горнего мира, проповедал нам через своего апостола, настолько утешило сердца всех, что, казалось, каждый, имея веру и надежду в душе, уже одержал победу над врагом. Они призвали друг друга не отступать, и в этом призыве вновь обрели отвагу и готовность сражаться. Войско, снедаемое унынием и страхом в течение последних дней, теперь упрекало князей в нежелании начать сражение. Когда же был назначен день битвы, князья отправили к Кербоге, вождю турок, Петра Отшельника, призвавшего снять осаду города, поскольку по праву это была собственность святого Петра и христиан. Гордец ответил, что, так или иначе, он собирается властвовать над франками и городом. И он заставил Петра Отшельника, не хотевшего поклониться ему, преклонить перед ним колена.

Князья решили вопрос, кто должен был защищать город от тех, кто сидел в цитадели; всем остальным предстояло принять участие в битве. Была построена каменная стена, а затем возвели вал, укрепленный камнями, для защиты от врага. Было решено оставить графа Раймунда, который был тяжело болен, и с ним двести воинов.

Настал день битвы. Утром все причастились и вверили себя с молитвой Богу, готовые умереть, если Он того захочет, или одержать победу во славу Римско-католической церкви и народа франков. Был намечен следующий план битвы. Люди графа и епископа образовывали два отряда; впереди шли пехотинцы, за ними следовали конные воины, охранявшие пехотинцев с тыла. Все останавливались по команде военачальников. Такие же отряды были у Боэмунда и Танкреда, у герцога Нормандского и франков, у герцога и бургундцев. Кроме того, герольды прошли через город, громко оповещая, что каждый воин должен следовать за своим князем. Было решено, что первыми выдвигаются для битвы Гуго Великий, герцог Фландрский и герцог Нормандский, затем следуют герцог [Готфрид], за ним – епископ и затем за епископом Боэмунд. Они собирали своих людей со своим знаменем в городе перед предмостными воротами.

О, сколь благословенен народ, над которым поставлен господином сам Бог! О, сколь блаженны люди, которых Он избрал! О, как неизменен Его лик! Как быстро в войске печаль уступила место рвению! В последние дни князья и дворяне шествовали по улицам города и призывали себе в помощь Бога в церквах. Простой люд шел босым, рыдая и бия себя в грудь. Все были погружены в такую печаль, что не приветствовал ни отец сына, ни брат брата при встрече, ни разу не оглянувшись вослед. Теперь уже было видно всем, как они устремились вперед, словно быстрые кони, гремя оружием и размахивая копьями. Невозможно было сдержать свою радость в словах и делах при виде этого. Но мне ли заботиться обо всем? Им поручили идти вперед, и все оговоренное князьями выполнялось неукоснительно.

Тем временем Кербога, вождь турок, играл в шахматы в своем шатре. Когда он получил известие, что франки готовы начать сражение, то был несколько озадачен, потому что он никак не ожидал такого поворота событий, и он призвал к себе турка по имени Мирдалин, человека знатного, известного нам своей отвагой на поле боя, который бежал из Антиохии. «Что происходит? – спросил Кербога. – Не ты ли говорил мне, что франков не так уж и много и они не будут сражаться с нами?» На что Мирдалин ответил: «Я не утверждал, что они не будут сражаться, но тогда пойдем, и я взгляну на них и скажу, удастся ли тебе легко одолеть их».