Михаил Петров - За колымским перевалом

Жарченко бросился к промприбору. Те, кто оказался рядом, поняли его без слов. Мигом обмотали бочку тросами, концы петлей набросили на толстый пень. Теперь промприбору вода уже не грозила.

Взобравшись по крутому откосу, Жарченко упал на колени на сырой мох. Долго и неотрывно смотрел на водную гладь, покрывшую прямоугольник земли, где лежало долгожданное золото.

— Во, подруга! — крикнул кто-то за кустом стланика. — Слизнула подчистую, как олень языком, и разлеглася, что твоя баба после бани.

Директор узнал веселый голос Шишкова.

Дождавшись ритмичной работы промприбора на Бойце, Жарченко решил вернуться на прииск. По пути заглянул на горный участок. Начальника участка Бутурина Жарченко нашел на полигоне. Рабочие устанавливали дополнительный транспортер к промприбору.

— Чья затея? — спросил директор. Он стоял на краю ямы рядом с металлическим бункером, подготовленным к установке.

— Моя.

— Цель?

— Сами же видите — вода на полигоне. Если выталкивать пески бульдозером — золото на щетке остается.

— Слушай, откуда ты взял эти два бульдозера?

— С Тополиного снял.

— Что? Бросил вскрышу торфов? — директор приложил ладонь ко лбу Бутурина, — Температуры вроде нет. И не с похмелья. Может, все-таки заболел? Кто позволил?

— Кто! Кто! Вон они, с утра гурьбой шастают! — Бутурин показал на мужчин, разговаривающих около передвижного домика, оборудованного под красный уголок, облепленного плакатами и досками с показателями работы.

— Ты же горняк!

— А они уполномоченные райкома! Бумагу мне под нос — снять машины с подготовки полигонов и бросить сюда! На промывку!

Уполномоченный райкома Горшков и корреспондент районной газеты Даворский увидели директора прииска и шли к нему. Жарченко подождал, пока они приблизятся, и громко сказал:

— За самовольство объявляю тебе, Бутурин, выговор в приказе. Бульдозеры вернуть на Тополиный. Попробуешь еще раз самовольничать, отправлю в горные мастера.

— Позвольте, Петр Савельевич, — недовольным тоном заговорил Горшков, — есть же.».

— Не позволю! Никому не позволю командовать прииском, пока я здесь директором!

— Партийный орган признал необходимым…

— В каком уставе, товарищ уполномоченный, записано, что райком имеет право расставлять технику на предприятии за директора? — отрезал Жарченко и, не дождавшись ответа от онемевшего уполномоченного, направился к бульдозеристам, которые окучивали пески. Неожиданно остановился, ковырнул сапогом камень, поднял его.

— Богато живешь, такие самородки ногами топчешь.

— Ух и глазища у вас, Петр Савельевич! Сколько раз проходил тут, — удивился Бутурин, который нерешительно плелся сзади.

— Держи. Мой вклад в твою суточную добычу золота. Часто попадают?

— Бульдозер на прошлой неделе лопатой располосовал самородок граммов на пятьсот.

— Кто таков? — Жарченко показал на парня, выскочившего из кабины бульдозера и торопливо шмыгнувшего за ближайший отвал.

— Из старателей, Гончаренко. Что-то он сюда зачастил. Опять, должно быть, обрабатывал кого-то из наших. В артель сманивает.

К удивлению Бутурина, директор наотрез отказался от обеда. Кивнул на запечатанную бутылку:

— Ты же спиртом начнешь накачивать. Газет, что ли, не читаешь? Указ о борьбе с пьянством выполнять-то думаешь?

— Дак начальство тон задает. Цепная реакция.

— Осмелел, горняк. Уже- и на директора замахиваешься.

— Вы-то — полбеды. Вот когда Тарков объявляется…

— Ша! Замолчи об этом. Давай мне самосвал. На Осенний проскочу.

— Зачем? Там же тайга нетронутая. Или золото учуяли?

«Действительно, зачем? — мысленно повторил Жарченко. — Как зачем? — тут же оборвал себя, — Надо все-таки разобраться с глубинным золотом». Он понимал, что это был повод поехать именно туда, где сейчас находилась Таня. Но не хотел даже себе признаться в этом.

— Положи мне в портфель пожевать, что есть под рукой. Через увал проберусь на самосвале?

— Пролаз там есть. Лес для рудостойки возим с Тополиного.

— Ладно, попробую. А ты позвони на прииск главному, Пусть высылает мой лимузин прямо к устью речки, Там землянка рыбаков есть.

Таня услышала непонятный гул, доносившийся из-за ближайшей сопки. Наконец между обгоревших в прошлогоднем пожаре лиственниц мелькнула автомашина. Дверца широко распахнулась, ив кусты выпрыгнул Жарченко.

— Крути назад! — крикнул он шоферу и махнул рукой.

К удивлению Тани, ожидавшей продолжения неприятного разговора о самовольно проводимой здесь разведке, Жарченко все время молчал, пока обходил линию. Лишь около крайнего шурфа остановился, заглянул в глубокую яму.

— Ну а вы-то сами верите, что под нами лежат погребенные русла древних рек?

— Убеждена.

— Шурфовка подтвердила?

— К сожалению, нет. — Девушка уловила в его решительном тоне нотку растерянности.

— Чем же хотите убедить меня? — Жарченко снял шляпу, но тут же снова надел ее.

— Мне лично достаточно моего убеждения.

— А на чем оно строится? Только без общих фраз, конкретно.

— Древние притоки Колымы не могли не образовать поперечные россыпи, К сожалению, добраться до них шурфами, как оказалось, невозможно. Большая глубина. Обводненность. Валуны.

— Что же остается?

— Погребенные россыпи может обнаружить только разведка буровыми скважинами.

— Кто-то ведь из геологов уже пытался бурить здесь?

— Они бурили поперек долины, как этого требует методика, разработанная Лисянским, а надо — вдоль реки. Но главное, они не добрались до рыхлых отложений.

— Откуда, вам известно об этом?

Таня уловила заинтересованность директора. Теперь она говорила спокойно и убежденно:

— Я ездила в экспедицию и смотрела отчеты геологов. Мне удалось встретиться с начальником геофизического отряда. Данные их разведки показывают, что бурение было остановлено у самой границы рыхлых отложений.

Жарченко подошел вплотную к девушке и с откровенным любопытством посмотрел на нее.

— Слушайте, Скворцова, вы действительно разбираетесь в геологическом строении древних долин? Или вы… просто на подхвате у Пеньковского?

Она не стала отвечать, но взгляда не отвела. Интуиция женщины, доселе дремавшая в ней, помогла уловить внутреннее смятение Жарченко. Впервые в жизни она почувствовала, как неодолимое сознание своего торжества и внутреннее ликование заполнили ее всю, до кончиков ушей, которые стали пунцовыми. Таня тихо рассмеялась.

— Что с вами?

— Вам не понять.

Жарченко еще не мог, не хотел признать свое поражение, он круто развернулся и зашагал дальше.

— Где ваши рабочие? — крикнул он на ходу, не оборачиваясь.

— Утром отправила на Боец.

— А сами как будете выбираться?