Михаил Петров - За колымским перевалом

Не снижая скорости, «Победа» спустилась с перевала по укатанной гравийной дороге. Громыхнув на разбитых досках настила, проскочила небольшой мостик. Жарченко подбросило так, что он стукнулся головой о крышу кабины. Пригладил волосы, глянул недобро на шофера, но промолчал. Прикрыв глаза, снова откинулся на спинку сиденья. Он чертовски устал за последние дни. Из-за аварии на новом промывочном приборе пришлось двое суток безвылазно сидеть на полигоне. Сколько золота потеряли! Теперь вот вызов в райком партии. Зачастил Тарков.

Шофер оглянулся:

— За каким лихом опять в райком тянут?

— И ты туда же! — Жарченко отвернулся, — стал смотреть в боковое окно.

Дорога сузилась и стала круто взбираться на увал. Жарченко заметил на закраине потускневшего неба растекающиеся клубы дыма.

— Похоже и на Теньке тайгу запалили.

— В такую жару только спичку уронить. Вторую неделю печет, ошалеть можно, — пробурчал Гриша.

Жарченко взглянул на часы.

— Тормозни-ка, Гриня, посмотрю сверху, куда, огонь движется.

Шофер вылез из тесной машины, размял плечи, довольно засмотрелся на крепкую, сильную фигуру директора, который легко перепрыгнул через кювет и быстро зашагал по склону сопки, раздвигая могучим телом сплошные заросли, карликовой березки., и шиповника.

Из-за поворота выскочил грузовик, резко затормозил, чуть не зацепив крылом «Победу». Водитель высунул голову в окно кабины.

— Чего, балда, на дороге торчишь? — Узнал Гришу — Здорово, земляк! Ты куда? В Усть-Омчуг? Не проскочишь, на двести восьмом километре такое творится! Вертай! — И так же резко рванул с места, будто за ним гнались.

Жарченко скатился по щебенчатой осыпи, крупно переступая ногами, пружинисто прыгнул на дорогу.

— Похоже, пожар за сопками к трассе подбирается. Поспешать надо.

— Тут сейчас тормознул земляк на «стополста», из Магадана возвращался. Кричит еле пробился.

— Брешет твой земляк, дым пока еще по левой стороне тянет, — Жарченко поднял голову и, прищурившись, попытался глянуть туда, где полыхал расплавленный диск солнца. В лицо пахнуло жаром.

— Ну, Сахара!

— Утром было двадцать пять, а сейчас все тридцать.

— А ты хвалишься: на Крайнем Севере живешь. Так вечную мерзлоту недолго растопить и в преисподню к сатане провалиться.

Гриша встревоженно потянул носом:

— Гарью тянет вовсю. А я, как назло, две канистры бензина в багажник сунул.

— Правильно сделал. Домой будем ночью возвращаться. Под утро заглянем на ключ Светлый, рябчиков постреляем.

— И ночевать в Усть-Омчуге не будете?

— Не твоя забота.

Дорога наискось пересекла долину, узким коридором разрезала заросли молодой лиственницы. Запах гари густел. Гриша все чаще выглядывал в окно. Покосился на директора: тот сидел с закрытыми глазами. «Победа» выскочила на пригорок — навстречу валом катился плотный Дым. Гриша затормозил. Жарченко открыл глаза. Зловещий треск горевшего кустарника раздавался совсем рядом. Справа вдоль дороги тянулась широкая поляна. Огонь шел пока низом, тесно прижимаясь к земле, прячась в густой траве, тонкими язычками воровски облизывая нижние листья кустарников, и лишь изредка всплескивал кверху по сухим веткам деревьев.

— Что будем делать?

— Закрой дверцу, — Жарченко посмотрел через заднее стекло на дорогу. — Двести двадцатый проехали?

— Давно.

— Скоро трасса пойдет у прижима, по берегу. Река отрежет пожар. Так что, Гриня, только вперед.

Гриша с трудом угадывал дорогу по краю кювета, а больше — по интуиции. В узкой просеке не было ни ветерка, и густой дым, заполнивший ее, клубясь, устремлялся вверх в замутненное небо, закрывая вершины сопок, зажавших долину с обеих сторон.

Трасса плавной дугой повернула в ту сторону, где особенно густо вздымались клубы дыма, и пошла под уклон.

— Смотри в оба, Егунджа скоро. На мосту дорожники настил меняют.

Мост возник в дыму неожиданно. Шофер надавил на тормоза. Машина клюнула носом и вильнула в сторону. Жарченко и сообразить ничего не успел, как вдруг «Победа», накренясь, скатилась с крутого откоса на зимний объезд моста, нырнула в речку и, ослепив выросшими из воды стрекозиными крыльями, тут же выскочила на берег. По переднему стеклу пеленой скатывалась вода. В кабине стало прохладно. — Молодец твой отец — такого молодца народил! — крикнул Жарченко, жадно вдыхая свежий воздух. — Скоро еще один ключ. Давай так же махнем. Только учти — валуны на речке.

Показался знакомый поворот дороги, и Жарченко склонился к стеклу, вглядываясь в молочно-серую мглу. Но вдруг из тумана словно прыгнула навстречу прицепная тележка лесовоза. В долю секунды шофер успел придавить педаль, взвизгнули тормоза, резкий толчок — и «Победа» ухнула куда-то вниз, в черную провалину. Опомнился Жарченко, когда машина оказалась на галечном берегу ключа. Ныло правое плечо, которое успел выставить вперед, когда «Победа» ткнулась в колесо лесовоза. Шофер, откинувшись назад, растирал ладонью грудь.

— Жив, курилка?

— Лесовоз мимо моста угодил, — с трудом выдавил Гриша.

Лесовоз проскочил мост по диагонали, врезался в скалу, повиснув передними колесами над водой, и перегородил дорогу тележкой. С трудом вытащили из покореженной кабины безжизненное тело води теля.

— Сюда давай, на заднее сиденье, — командовал Жарченко. — Теперь гони через речку. Я осмотрю его.

Встав на колени, Жарченко перевесился через переднее сиденье, раздвинул клочки мокрых от крови волос, заглянул в лицо водителя. Он хотел просунуть руку под рубашку, к сердцу, но в это время «Победа» нырнула, днище сотряс жесткий удар. Стало тихо.

— Что случилось?

— В яму угодил. Свечи залило! — зло крикнул Гриша.

— Раззява! — Жарченко устало прикрыл налитые свинцовой тяжестью веки, прислушиваясь к грохоту воды, бушевавшей вокруг машины.

Из-под капота вырывались клубы пара. Гриша хотел открыть дверцу, но директор дернул за рукав.

— Ошалел! Затопит. Стартером давай.

Шофер удивленно посмотрел на директора.

— Чего уставился! Аккумуляторы у тебя новые, тащи стартером — берег рядом! "

Медленно, короткими рывками машина двинулась вперед. Вскоре передние колеса были на берегу. Гриша выскочил из машины, открыл капот. Жарченко склонился над водителем лесовоза. Расстегнул пиджак, хотел выдернуть залитую кровью рубашку из-под ремня — рука наткнулась на что-то твердое. Присмотревшись, увидел под рубашкой матерчатый валик, охватывающий живот. Пальцы ощутили твердые комочки металла.