Шервин Нуланд - Врачи [Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выжить человечеству] [litres]

Барон Листер продолжал писать и публиковать свои работы, пока недуги с годами не подточили его силы. В конце 1909 года в одном из выпусков «Ланцета» и в Британском медицинском журнале вышла его статья о кетгутовой лигатуре. Но со временем его зрение и слух начали подводить его. Рикман Годли рассказал о печальном визите к своему дяде в последние дни его жизни: «Он задумчиво посмотрел на нас и сказал, что ему многое нужно сказать. Но, увы, он не успел поделиться своими последними мыслями».

В течение нескольких часов создатель стерильной хирургии впал в беспамятство. Он умер утром 10 февраля 1912 года. Большая публичная прощальная церемония состоялась в Вестминстерском аббатстве, но барон Листер оставил конкретные указания, что не желает быть похороненным там. Он упокоился на кладбище в Западном Хэмпстеде, рядом со своей возлюбленной Агнес.

Поздно вечером в третью пятницу ноября 1983 года автобус мускулистых студентов старшего курса из Гарварда отправился в Нью-Хейвен штата Коннектикут, чтобы на следующий день принять участие в футбольном матче с командой йельских крепышей. Это было сотое состязание между двумя учебными заведениями, чье спортивное противостояние имело большое значение для развития спорта в американских университетах и часто сопровождалось оглушительным шумом в средствах массовой информации и шквалом публикаций в прессе. За несколько дней до этого имена легендарных звезд, капитанов и тренеров прошлых лет запестрели в спортивных колонках газет большинства городов на северо-востоке страны. Были напечатаны даже биографии всех воплощений бульдога по кличке Красавчик Дэн – талисмана йельских команд. Все тосты были сказаны, бокалы выпиты (на самом деле, воспитанники университетов могут переплюнуть любого заправского алкаша), и все новые события, связанные с соперничеством давних конкурентов, отмечались всеми принятыми в таких случаях способами. Но ни одно имя кого-либо из футбольных знаменитостей обоих заведений, независимо от величины их таланта, в печати не было названо.

За исключением одного. Шестого декабря 1873 года, за два года до этого многообещающего инаугурационного состязания, Йель вывел первую в истории страны футбольную команду против отборного состава англичан, называвших себя Итонским колледжем. Современные сражения на зеленом поле, захватывающие внимание миллионов американцев каждый осенний уикенд, проходят по правилам, которые берут свое начало с этой легендарной встречи. За чередой многих матчей, состоявшихся в следующем столетии, имя капитана победоносной йельской команды было забыто. Речь идет об Уильяме Стюарте Холстеде, двадцатиоднолетнем выпускнике из Нью-Йорка.

Крепко сбитый молодой атлет был безразличен к наукам; назвать его успехи в обучении средними было бы большим преувеличением. После долгих изысканий один из его биографов был вынужден заключить: «В Йельской библиотеке отсутствуют записи о том, что он брал какие-то книги». Обучаясь также беспечно в Андовере, Холстед, как и многие его друзья, интересовался только спортом, не уделяя внимания интеллектуальной деятельности, которой следовало быть основной в жизни студентов Лиги Плюща. Футбол был не единственным его увлечением. Он был игроком бейсбольных команд группы и курса; а также был достаточно хорошим гимнастом, чтобы принять участие в представлении, устроенном ради сбора средств для его клуба по гребле. На фотографиях, сделанных в то время, он предстает красивым денди в безупречно сшитом по фигуре костюме (хотя и слегка лопоухим), в котором каждая деталь выдает отпрыска богатой семьи.

Отец этой комбинации Бо Браммела [22] Джордж Брайан Браммел – английский денди, законодатель моды в эпоху Регентства. и Фрэнка Мерриуэла [23] Фрэнк Мерриуэл – выдающийся спортсмен из Йеля, герой произведений сценариста Гилберта Паттена. был президентом Холстед, Хайнс и Ко., семейного предприятия по импорту текстиля, учрежденного в конце девятнадцатого века. Предки старейшины Холстедов поселились в Хемпстеде, Лонг-Айленд, в 1660 году. В невесты он выбрал девушку из очень хорошей семьи – свою двоюродную сестру Мари Луизу Хайнс. Холстеды жили в городском доме на пересечении Пятой авеню и 14-й улицы в Манхэттене и за городом в Ирвингтоне штата Нью-Йорк. Именно в этом созвездии квинтэссенции американской аристократии 23 сентября 1852 года впервые взошла новая звезда Уильяма Стюарта Холстеда.

Определенно кое-кто из колдунов-врачевателей отправился к огромным владениям Холстедов, чтобы доставить младенцу, рожденному с серебряной ложкой во рту, подарки, которые будут развернуты и станут приятным сюрпризом лишь в отдаленном будущем, после окончания бессмысленного пребывания в Йеле. Если существовало какое-то растение, которое слишком долго росло в корень и зацвело с опозданием, то это ниспадающий из чаши с белыми разводами на листьях цветок Лиги Плюща, о так и не открывшихся в университете талантах которого никто не подозревал до того момента, пока его срок был уже почти на исходе. Логически продолжая витиеватую ботаническую метафору до ее конечной точки, можно сказать, что когда лепестки его интеллекта наконец раскрылись, распространяемой ими пыльцы хватило на все невозделанное поле тогдашней американской хирургии. В результате появились ростки нового духа, продвинутой технологии и в подлинном смысле этого слова оригинального типа лидерства. Для их описания использовалось прилагательное «холстедианские».

Профессионализм Холстеда достиг зрелости в особенно благоприятное время для развивающейся американской медицины. Большинство доморощенных врачей получали образование в основном в рамках старой двухлетней системы обучения с дополнительной, ежегодной, длящейся обычно три-четыре месяца стажировкой в одной из медицинских школ, принадлежащей, как правило, врачу-преподавателю. Те немногие студенты, которые могли позволить себе более качественную подготовку, традиционно отправились в страны Европы. В дни юности Холстеда чаще всего это были Германия и Австрия. Большинство начинающих врачей, не имевших возможности перенять европейский опыт, не знали даже основ научной медицины. Исключение составляли только те, кто мог получить какую-то информацию из рук более квалифицированных коллег или из журналов.

Пока сохранялось такое положение дел, в американской медицине царило затишье. Наука была основой всех новшеств в древнем искусстве исцеления, а их источником служила лаборатория. В 1870-х годах в медицинских школах США практически отсутствовали такие исследовательские центры. Чтобы совершенствовать дальше свою профессию, новому поколению американских врачей следовало обучиться методам интерпретации современных знаний и технологий, количество которых нарастало лавинообразно. Для этого требовались доступные тогда только в Европе виды обучения, а также взаимодействие с учеными и оснащение оборудованием, которое редко встречалось в Америке. Для выполнения поставленных временем задач американское медицинское образование должно было сменить место обучения с принадлежащих врачам частных школ на академическую атмосферу университетов.