Карла Вайганд - Камеристка

«Марионетками они были и раньше», — мелькнула у меня мысль. Тут я услышала громкий смех мага.

— Я горд своим искусством. Спорим, каждый из этих, — и он с некоторым отвращением указал на гротескное сборище, — действительно видел дух «короля-солнца». Я позволяю им еще раз взглянуть на великого Людовика. Ведь от нынешнего никакой радости.

Я увидела, как герцог обернулся и убежал в глубину парка. Удары гонга отзвучали. Волшебник исчез в темноте.

Я подбежала к мадам Франсине, крепко схватила ее за руку — мне чуть не пришлось ее нести — и с трудом увела в покои.

Никогда никто из участников не вспоминал события той ночи. Казалось, их вовсе не было. Впрочем, некоторые придворные дамы забеременели, — но за это отвечал не граф Калиостро из Палермо.

Все лето 1783 года братья Жак и Жозеф Монгольфье [27] Монгольфье, братья Жозеф Мишель (1740–1810) и Жак Этьен (1745–1799) — изобретатели воздушного шара; на долю братьев выпал первый положительный успех в воздухоплавании. удивляли парижан своими странными махинациями. Оба были почтенные горожане, образованные и умелые изобретатели, но находилось немало и таких, кто считал их фантазерами.

— Но то, что они теперь выдумали, это уж слишком, — заявил месье Клери, личный слуга его величества короля, — эти сумасшедшие ведь хотят на самом деле подняться в воздух на шаре, наполненном газом.

— Ну и что? — спросила демуазель Буше, камеристка Марии-Антуанетты — это уже давно делают.

— Да, конечно, — ответил месье Клери, — но новизна в том, что братья хотят прикрепить к шару корзину с пассажирами. И те смогут управлять шаром, чтобы лететь в заданном направлении. Когда шар достигнет цели, пассажиры корзины смогут спустить его на землю и самостоятельно выйти из корзины.

— Ха, ха, что за безобразие, — высокомерно заметил лакей постарше, — еще Леонардо да Винчи пытался сконструировать летательную машину, но в конце концов отказался от этой затеи, человек все-таки не птица. Ему никогда не удастся воспарить в воздух, как нашим пернатым друзьям.

Демуазель Буше поддержала его.

— Если бы Господь хотел, чтобы люди летали, он дал бы им крылья. А вы как думаете, мадемуазель Берто? — спросила она меня, но я ничего не могла сказать на это; о месье да Винчи я еще никогда не слышала, так что я ответила дипломатично:

— Если это опасно, то его величество никогда не даст на то своего позволения.

Братья несколько раз были на аудиенции у короля и объяснили ему строение своей конструкции в мельчайших деталях. Когда господа Монгольфье представили ему двух отважных пилотов, которые должны были управлять баллоном и корзиной, Людовик наконец, хотя и слегка колеблясь, дал свое благословение.

Первый полет «Монгольфьера» должен был состояться 21 октября 1783 года в присутствии королевской семьи перед замком ла Мюэте на западе Парижа.

— Месье, — сказал Людовик, — я разрешаю вам посадить в корзину петуха, утку и барана.

Целью воздушного путешествия был Перепелиный холм. Эта возвышенность находилась примерно в восьми километрах от замка ла Мюэте и тогда еще совершенно необитаема.

— На какую высоту вы хотели бы подняться, господа? — спросил пилотов монарх.

Те ответили:

— Девять тысяч пятьсот метров, сир. — На короля это произвело большое впечатление.

— Мы от души желаем вам удачи в столь отважном поступке.

Наконец наступил долгожданный день. Королева, король, его брат д'Артуа, его сестра Елизавета, а также тетки Аделаида и Виктория — принцесса Софи была больна — стояли в ожидании на террасе замка в окружении придворных и толпы слуг.

— Спорим, странное чудовище даже не поднимется в воздух. А если и поднимется, то не пролетит и пятидесяти метров, не говоря уж о девяти с половиной километрах. Для этого корзина с содержимым слишком тяжела, — заявил д'Артуа, самый младший брат короля.

— Я считаю, что баллон должен был быть в три раза больше, чтобы поднять груз, — самоуверенно сказал герцог де Лозен.

— А что будет, если баллон лопнет? — Этот вопрос осторожно задала Мария-Антуанетта.

— Тогда, мадам, вам нужно будет как можно скорее спрятаться в укрытии, — ответил король. Все окружающие рассмеялись.

Я была уверена, что напугана не только королева — многие разделяли ее недоброе предчувствие. Мадам дю Плесси хотела заключить пари с мадам Кампан об исходе предприятия, но королева запретила это, сочтя фривольностью.

Газ поступал в баллон, и его оболочка надувалась; трио животных было «на борту», господа пилоты стояли на своем посту, и после команды «отпустить веревки» конструкция поднялась в небо.

Пестрый шар с пассажирской корзиной поднимался все выше — петух с самого начала молчал, — а зрители стояли, задрав головы, на террасе замка.

— Подъем закончен, — сообщил король, — теперь пилоты задают направление в сторону Перепелиного холма.

Оставалось только удачно приземлиться. Скептические голоса, предрекающие плохой конец этого смелой затеи, стали громче.

Теперь все ждали гонца с известием, и когда он после сорока минут бешеной скачки, тяжело дыша, но с сияющими глазами, сообщил королю об успехе, все стоявшие на террасе неистово зааплодировали. Вдруг не осталось ни одного, кто раньше выражал сомнение в удаче этого смелого эксперимента.

Зима постепенно уступила место весне. У месье де Калонна — нового министра финансов — было только одно-единственное средство, чтобы пополнить заметно опустевшую казну: брать займы и много тратить. Месье Калонн был другом семейства Полиньяк. По этой причине королева голосовала за его кандидатуру на пост министра финансов. Но, узнав его поближе, она почувствовала сильное разочарование, которое к тому же оказалось взаимным. Он весьма низко оценивал ее умственные способности и терпеть не мог, когда Мария-Антуанетта вмешивалась в государственные дела.

Наконец весну сменило лето. Версаль ждал высокого гостя: короля Швеции. В начале июня король Густав [28] Густав IV Адольф (1778–1837) — шведский король в 1792–1809 годах, малообщительный и высокомерный человек, идеалом которого была неограниченная власть русского императора. При нем в Швеции, как и при Павле I в России, вводится культ униформы. Король был убежденным противником французского рационализма и идей Просвещения. явился ко двору. Шведский монарх сразу почувствовал большую симпатию к королеве.

— Он по-настоящему ухаживает за ней, — заметила мадам Кампан, качая головой. — Осыпает ее подарками и комплиментами.

Людовик допустил серьезную промашку, явившись на прием в честь шведского монарха в крестьянской одежде и обращаясь с ним не очень любезно. Королева постаралась заставить Густава IV забыть нелюбезную встречу, устроив для него особенный прием.